Джеймсу всегда нравилось быть среди людей – смотреть на их лица, слушать их голоса, ловить обрывки разговоров, наблюдать за проявлениями разнообразнейших эмоций – и вглядываться глубже, в сокровенное, в самую суть человеческих характеров, незримо проникая в ядро личности любого из находящихся рядом, понимая и чувствуя другого, как самого себя. Он так никогда и не смог к этому привыкнуть.
Каждый человек – как целая новая Вселенная, микрокосм, удивительный сосуд ощущений, импульсов, эмоций, фантазий, искушений, желаний и устремлений, переживаний, страхов, сомнений, волнующих движений души – и в этот потрясающий водоворот можно нырнуть, как в ледяной ключ жарким днём. Правда, всегда есть риск, что вместо брызг от фонтана тебя обдаст смешанной с грязью водой из лужи, или ты и вовсе провалишься в мрачное болото, но МакЛорена это никогда не останавливало.
Ему нравились люди и нравилось, что они такие разные. Не говоря уже о том, что временами среди них попадались Особенные – те, кого по той или иной причине так же, как и его самого, не обошла стороной мутация. К таким субъектам Джеймс испытывал повышенный интерес или, можно даже сказать, тягу. Собственно, в течение очень долгого времени среди Ящеров это было его главной заботой – бродить среди людей и искать тех, кто отличался от других.

Это, кстати, было одной из причин, почему МакЛорен любил большие магазины, праздничные шествия и загруженные улицы – много людей, много впечатлений, больше шансов наткнуться на что-то новое и любопытное. В крайнем случае, просто развеяться – хотя, положа руку на сердце, такие «крайние случаи» происходили с Джеем исключительно редко: фактически ни одна такая прогулка не обходилась без какого-нибудь инцидента варьирующейся степени масштабности.

И только сегодня всё, странным образом, было спокойно, как будто Лондон ещё не успел отойти от празднования Рождества и вернуться к своим повседневным хлопотам, которые можно было назвать мирными далеко не для каждого жителя островной столицы. Пока, однако, день тянулся на удивление безмятежно, и самой крупной проблемой Джеймса МакЛорена по состоянию на текущий момент являлось чувство голода, любезно напомнившее своему обладателю о том, что время обеда давно миновало и пора бы что-то с этим делать. Кинув взгляд на часы – почти пять! – он согласился с тем, что да, действительно, пора, и выкатился из очередного миниатюрного магазинчика, проскользив по железным перилам короткой лестницы. По окончании этого действия Джеймс обнаружил себя перед нелёгким выбором: дело в том, что его взгляд нечаянным образом наткнулся на всё ещё не лишившиеся рождественского убранства окна небольшого и на вид крайне уютного ресторанчика на другой стороне улицы, в то время как нос тянул его в совершенно ином направлении, маня куда-то вперёд умопомрачительной смесью ароматов свежеиспечённого хлеба, бекона и гвоздики. Мотнувшись сначала в одну, потом в другую сторону и, наконец, тяжело вздохнув, Джей мысленно попрощался с ресторанчиком напротив, наказав ему не скучать, и решительно зашагал туда, куда тянуло его обоняние.

Буквально через несколько секунд выяснилось, что тянуло оно его за угол, на узкую полупустую улочку, казавшуюся тихой в сравнении с той, с которой МакЛорен только что свернул. Вывеска искомого заведения тоже обнаружилась почти сразу же – стоило лишь задрать голову, чтобы прочитать надпись и почувствовать, как рот сам по себе растягивается в улыбке, одновременно заполняясь слюной – и именно в этот момент за спиной у Джея раздался резкий звук, больше всего походивший на спровоцированный экстремальным торможением визг шин.

Отредактировано James McLauren (2011-01-25 02:26:30)

Холден делал журавлика из бумаги. Ещё вчера вечером он понятия не имел, что такое оригами, но, перескакивая с утра с канала на канал с чашкой кофе в руках, можно выучиться всяким ненужным, но забавным штукам, позволяющим убить время. Например, складыванию журавликов из бумаги.
Мягкое журчание радио не отвлекало его ни от бумаги, ни от многочисленных мыслей, которые Грей пытался подогнать в более-менее стройную, ясную систему. Ведущий объявил последнюю на сегодня песню по заказу, а значит, приближалось время новостей в пять часов. Ожидание затягивалось.
Не смотря на предстоящее им дело, на предшествующую ему многонедельную утомительную подготовку, на предстоящие напряженные дни - дни перед долгожданным триумфом, как он нескромно смел надеяться - Холден был предельно спокоен. Впрочем, они ещё даже не приблизились к первому пункту плана, так что волноваться было просто бессмысленно. Вот начнется главное действо - и можно немного понервничать. И то, чтобы не позволять себе сильно расслабляться из-за завышенной уверенности в себе.

– Холден? Ты уверен, что мы поступаем правильно?

Закусила губу, барабанит пальцами, несильно, но мелкие искры все равно в разные стороны отскакивают - Холдену не нужно было смотреть на Эмбер, чтобы видеть её. За столько лет, проведенных бок о бок, он знал о ней достаточно, чтобы предугадать любой её шаг и манеру поведения.

– Эти разговоры остались во вчерашнем дне, Эмбер, пожалуйста, - пожалуйста, не поднимай больше эту тему, я устал повторять одно и то же, доказывать одно и то же, и если ты меня не поддержишь, тогда какого черта мы вообще всё это затеяли?

– Он вышел.

В одну секунду журавлик превратился в скомканный кусок бумажки. Холден нажал на кнопку и слегка приоткрыл окно, не глядя выкинул бумажку на тротуар и закрыл окно. Всё это время он внимательно следил за передвижениями фигуры на другой стороне улицы. Джеймс МакЛорен. Три месяца слежки, на то, чтобы узнать всё о его жизни была брошена половина имеющихся у них сил. Финальная стадия. Сейчас или никогда.

Холден молча кивнул - если не хотите испортить всё дело с самого начала, не руководите человеком, сидящим за рулем. Зачастую он сам прекрасно знает, когда и куда ему нужно ехать. Эмбер отвечала за передвижение - он за выполнение задачи. Лишние слова ни к чему. Пока Эмбер подъезжала к проулку, куда свернул МакЛорен, Холден вытащил из кармана приготовленный кусок ткани и бутылочку с хлороформом.

Как только машина резко затормозила, перекрывая собой выход из переулка, Грей открыл дверь машины и выскочил из салона. Дальше - действия, отработанные до автоматизма.
Пересечь разделяющее их расстояние.
Подсечка.
Прижать ткань к лицу, лишая доступа к кислороду.
Ждать.
Аккуратно положить отключившийся объект на заднее сидение машины.

– Едем, - коротко бросил Холден, садясь на переднее сидение. Эмбер тут же вдавила педаль газа и рванула настолько быстро, насколько ей позволял трафик в середине дня в будние, - ну вот, а ты волновалась, - слегка неуверенно, но довольно улыбнулся Холден, приоткрывая окошко и закуривая.

До базы они добрались спокойно и без приключений, на стоянке их уже ждали.
– Его в подвал, а машине смените номера и перекрасьте, - коротко бросил Холден, - он очнется через...- сверился с часами, - десять, максимум пятнадцать минут. Проследишь? - это уже было обращено к Эмбер, - Как только придет в себя, позовешь, ладно?

Все получилось. У них действительно все получилось. То есть, конечно же, до «всего» было еще далеко, но первый шаг был сделан, и пока все шло благополучно. Холден сработал чисто – Эмбер в нем и не сомневалась, хоть и знала, что он тоже чувствовал витавшее в воздухе напряжение – быстро, без лишней суеты, без посторонних звуков. Вот на тротуаре стоит долговязый шотландец – вот в проулке никого нет, а автомобиль, которого не существует, летит по улицам Лондона.
– Ну вот, а ты волновалась.
Как и ты.
Но вслух Эмбер этого не сказала – только улыбнулась, чтобы поддержать Холдена, чтобы показать ему, что она, как всегда, здесь, с ним, и он может на нее рассчитывать. О, он и так это знал, но все же.

На самом деле, вся философия была предельно проста. Они пересекли черту, пути назад больше не было, а значит, не должно было остаться и места сомнениям и прочей отвлекающей от сути чепухе. Начал движение – продолжай до конца, пока не достигнешь цели. Эмбер умела сосредотачиваться на главном. Сейчас главным было добраться до места раньше, чем их «пассажир» придет в себя и начнет создавать им лишние проблемы. Олбрайт заранее разработала маршрут, позволявший им избежать пробок и проволочек на дороге, и теперь ровно и уверенно вела автомобиль к базе, не давая себе отвлекаться на посторонние мелочи. И надо же – никаких эксцессов не возникло, все прошло на удивление гладко и без задоринки.

На стоянке их уже встречали свои. Холден, весь словно излучавший непоколебимую уверенность, тут же принялся раздавать указания. Решительный, твердый до непреклонности, как будто бы даже неуязвимый, точно знающий, что и кому надо делать – он нравился ей таким, и это несложно было прочесть в теплом свете на дне глаз Эмбер, когда она смотрела на Грея. Однако делу время.

- Он очнется через... десять, максимум пятнадцать минут. Проследишь?
– Без проблем, – коротко ответила Олбрайт, быстро кивнув.
И вперед, за Джеком и Робертом, которые уже тащили их пленника в подвал.

Ждать пришлось недолго. Десять минут, как по часам. Эмбер поднесла специально для этих целей захваченную рацию к лицу. Они решили, что так будет удобно – короткие волны, не отследят.
– Холден, он приходит в себя.
Дождавшись ответа, она отключила связь и спокойно встала лицом к МакЛорену, скрестив руки на груди и уперевшись спиной о стену.

– С пробуждением, – не улыбаясь, обронила Эмбер, когда обращенный на нее взгляд стал осмысленным. А похищенный в ответ посмотрел на нее так пристально, что она почувствовала себя неуютно.
– Больше так не делайте, – чуть нахмурившись, предупредила Олбрайт, прежде чем повернуться на звук открывающейся двери: Грей не заставил себя долго ждать.
– Я Эмбер, а это Холден, – ответила она на первый вопрос МакЛорена. Гениально просто и ничего о них не говорит.

Однако одним-единственным вопросом их пленник не ограничился, вместо этого начав лопотать с устрашающей скоростью. Он вообще оказался на удивление словоохотливым для человека, только что пришедшего в сознание после хлороформа. Подавив вздох, Олбрайт взглянула на Грея, уступая слово ему. И только промурлыкала, едва размыкая губы:
– Молчащим он мне нравился больше.

«Всё любопытственнее и любопытственнее», – подумал МакЛорен, разглядывая и выслушивая эту парочку.

Картинка получалась феерическая. Его они знали и похитили неслучайно – это раз. Держались оба уверенно – значит, помимо этих двоих, наверняка есть ещё другие – это два. Они хотели, чтобы он что-то для них сделал – это три. И кстати, производили впечатление более-менее приличных мутантов без склонности к неоправданному садизму – в последнем Джеймс был совершенно уверен – это четыре.

Не худший расклад.

За доли секунды произведя эти мысленные подсчёты и сопоставив факты, МакЛорен с готовностью кивнул.
– Окей, всегда рад помочь хорошим людям. Кстати, можно было обойтись без хлороформа и перейти сразу к этой части. Если только вы, Эмбер и Холден, не задумали что-то разрушительное и не очень порядочное. – Джей сдвинул брови и исподлобья посмотрел на своих похитителей, оценивая возможность правильности высказанного предположения. – Так что вы хотите, чтобы я сделал?

Мысленно МакЛорен отметил, что оба они почувствовали, когда он попытался их «просканировать», хотя вообще-то, ничего особенного они ощутить не могли, разве что в дело вмешалась бы сила самовнушения – а это говорило о том, что о его собственной способности им тоже было известно. Очевидно, ребята неплохо подготовились. Непонятно только, к чему именно.

Когда Эмбер попросила его «больше так не делать», Джеймс не сдержал улыбки.
Может, совсем глаза закрыть?
– Простите, у меня тяжёлый взгляд, – невозмутимо отрапортовал он. – Плохо переношу автомобильные аварии. Знаете, все эти побочные эффекты вроде мутации – никуда от них не деться!
Жаль, мысли читать не умею. Очень бы сейчас пригодилось!

Эмбер, между тем, промурлыкала что-то себе под нос – недостаточно отчётливо, чтобы Джей смог разобрать каждое слово, но и недостаточно тихо, чтобы он не сумел уловить сути фразы в целом.
– Пожалуй, да: я много говорю, это моя проблема. Хуже мутации, честное слово! Ничего не могу с этим поделать, – он развёл руками.
А главное, не хочу, потому что на самом деле это удобно.

И действительно, трещать без умолку для МакЛорена никогда не было проблемой, и это абсолютно не мешало ему думать, зато в девяти случаях из десяти отвлекало окружающих, мешая думать им.

Ханна, проверенный человек, пара дней – всё это звучало не очень приятно хотя бы потому, что не вносило ясности в текущую ситуацию, но за это уже можно было зацепиться.

– Что будет через пару дней?
Этот вопрос Джеймс задал уже вполне серьёзно: внезапно возникло нехорошее предчувствие, что эти ребята могли нарочно приурочить к новогодним праздникам что-то масштабное, и вряд ли это была увеселительная прогулка за город или посещение парка аттракционов.

Холден облокотился о стену. МакЛорен вообще производил впечатление приятного типа, только бы болтал поменьше. И всё равно Грей не мог испытывать к нему должного сострадания - с его связями, с его возможностями, с его влиянием до сих пор ничего не предпринять, пустить всё на самотек, прятаться, позорно прятаться от мира и прятать такие сокровища. Нет, это было преступлением - преступлением, которое Грей собирался исправить в самое ближайшее время.
МакЛорен продолжал нести всякую ничего не значащую ерунду, в большей степени обращаясь к Эмбер, чем к Холдену.

– Что будет через пару дней? - спектр эмоций у этого парня менялся быстрее скорости звука, вот он предельно серьезен и внимательно ждет ответа, будто правда верит, что они сейчас выложат ему всю правду.
– Новый год, - незамедлительно ответила уже выходившая из камеры Эмбер, и Холден не смог сдержаться и улыбнулся. Он догадывался, что Эмбер с большим бы удовольствием усадила их двоих, МакЛорена и их следующего гостя за стол переговоров и рассказала бы им весь план в деталях и подробностях - но она молчала, поддерживая Грея во всем, что бы он ни задумал, и Грей эту поддержку ценил, пусть иногда и не показывал этого.

Что ж, Эмбер ответила на второй вопрос МакЛорена - Холдену ничего не оставалось, как более-менее прояснить ситуацию касательно первого.
– Если бы мы задумали что-то не очень порядочное, то ограничились бы вашим убийством, - честно признался Грей, - так что вам одному судить о степени нашей порядочности. А что касается вашей помощи - на самом деле, мы хотим, чтобы вы ничего не делали. Вы просто исчезните на пару дней, а потом вернетесь к своей обычной жизни. Ну, насчет её обычности я всё же ничего не могу вам гарантировать, - насколько сильно изменится мир, когда в нем перестанут скрывать правду? - воспринимайте это как возможность отдохнуть от мира, подумать, помолчать, - Холден усмехнулся, - вам будут обеспечены настолько хорошие условия, насколько мы можем это себе позволить в наших стесненных обстоятельствах.
В этот момент рация сработала снова, при чем два раза - сначала Эмбер сообщила о том, что Ханна и их новый охранник уже на подходе, а через минуту сама Ханна вышла на связь и доложила, что они уже внизу почти возле их двери.
– А теперь я вас покину, мистер МакЛорен. Нас ждет ещё одно незавершенное дело. Еду вам и вправду скоро принесут. У вас есть, - Холден бросил взгляд на наручные часы, затем снова посмотрел на Джеймса, - ещё три часа, чтобы подготовиться ко встречи со старым другом.
И Грей вышел из камеры.