Двадцать девятое августа. День, когда Земля остановилась. Шутка. Скорее, это был день, когда земля ушла из-под ног, причем не у мисс Дэрингтон, всегда твердо державшейся на ногах, несмотря на высоченные шпильки, в которых она порой просто не могла себе отказать. Но обо всем по порядку.

Опаздывать на работу Кэролайн не любила и старалась делать это как можно реже – кстати сказать, вполне успешно, как и все, за что она бралась. Тем более она не любила опаздывать в те светлые дни, когда в лондонском офисе компании ожидалось пополнение. В особенности если оно было достаточно весомым, не лишенным привлекательности, да еще и представленном в том объеме, который превращал шутку на тему «дайте два!» в самую что ни на есть реальную действительность. В особенности если этому пополнению неминуемо предстояло перед первым визитом к новому начальству преодолеть существенную преграду в ее лице. Просто не могла себе отказать в этом удовольствии – у каждого есть свои маленькие слабости.

Нет, Кэрол не опаздывала. Пока. У нее все было рассчитано в точности по минутам. Существовал даже свой неписаный график, сколько минут и на что должно уходить с утра, чтобы добраться до приемной президента Око за минимальное время, и сколько максимально она имеет право провозиться и потратить на разного рода непредвиденные обстоятельства, чтобы прибыть к сроку. Так вот, Кэролайн успевала. Только сегодня она двигалась по верхней границе, а непредвиденное обстоятельство ее все-таки поджидало. Весьма симпатичное обстоятельство, надо сказать.

Помня о времени, которое, как известно, не имеет привычки терпеть, Линн довольно лихо вывернула на финишную прямую …и уперлась взглядом в мигающий светофор, спешивший подменить желанный зеленый на неуместный красный. Проскочить она, судя по всему, не успевала. Подавив вздох, Кэрол сбросила скорость, мысленно негодуя на жизненную несправедливость. Но ее не расплескавшемуся с утра, но все равно весьма ограниченному запасу толерантности и смирения пришел конец в тот миг, когда она увидела, как какой-то тип, пока еще по дальнюю сторону дороги, невозмутимо вышагивает по проезжей части, не дожидаясь зеленого сигнала светофора.

Ай-ай-ай, как нехорошо.

Все еще притормаживая, мисс Дэрингтон вгляделась в лицо несчастного нарушителя правил дорожного движения, уже обреченного понести за свою неосмотрительность страшную кару, о чем пока не догадывался ни он сам, ни та, которой суждено было привести наказание в исполнение. И внезапно поняла, что уже видела его раньше: на фотографии в личном деле, которое пролистывала перед тем как занести в кабинет к мистеру Джонсу – распространенная практика с ее стороны, о чем последний, конечно, знал, но, вроде бы, особо не возражал. Ага, попробовал бы!

А говорили, должно быть двое. Всюду стремятся обмануть!

Хватило считанных долей секунды, чтобы прикинуть: пока она доползет до стоянки, пока припаркуется, пока доберется до верхнего этажа… Обязательно пропустит все самое интересное. Катастрофа!
Решение, элегантное в своем коварстве, нашлось само собой, заставив Кэролайн поневоле улыбнуться.

Когда мистер Кит, версия 1, уже почти поравнялся с ее автомобилем, мисс Дэрингтон, вместо того, чтобы окончательно притормозить, чуть подала машину вперед. Красный капот ее любимого феррари с мягким толчком соприкоснулся с туловищем спешившего на новое место службы мужчины.

Попался, красавчик.

С картинным «упс!» Кэролайн поспешила – ну ладно, не очень поспешила – вылезти из автомобиля и, рефлекторно оправив обтягивающее красное платье, наклониться над прилегшим отдохнуть прямо на асфальте потенциальным сотрудником отдела безопасности. А может быть, и над потенциальным начальником этой самой службы.
Не перестаралась?

Она поводила рукой в перчатке у Кита перед глазами.
– Жив, красавчик?
Добро пожаловать в Око!

Расслышав первые слова будущего коллеги (если бы только!), Кэролайн вскинула бровь.
В себя прийти еще не успели, а уже язвить пытаемся? Не худшее начало!

Определенно, это было далеко не самое худшее начало для человека, которому только что посчастливилось побывать на капоте красного Феррари – человека торопившегося и, вероятно, уже опаздывавшего на службу в свой первый же рабочий день. Это при условии, что собеседование пройдет успешно.

Так вот, оценив для себя поведение мистера Кита, Линн поставила ему один большой плюс и один большой минус. Плюс был дарован гипотетическому коллеге по организации за то, что в критической ситуации он не растерял до конца хрупкий налет воспитания и не обматерил ее на месте. К тому же, ему хватило ума не соврать и назвать ее «красавицей» – не так уж важно, что с нотками сарказма, потому что правдивый элемент все равно присутствовал, так что уязвленной мисс Дэрингтон себя не почувствовала.

В общем, проверку на совместимость мистер Кит пока что выдерживал. С проверкой на проф. пригодность зато были некоторые трудности: сотрудник службы безопасности, который позволил себя сбить на пешеходном переходе приметному красному автомобилю? Ну-ну, далеко пойдет.

Кэролайн чуть наклонила голову набок и загадочно улыбнулась, совершенно открыто окидывая Кита изучающе-оценивающим взглядом.

В сумме пока выходил ноль. Действительно не худшее начало: многие уходили в бесславный и безнадежный минус за первые тридцать секунд разговора. Киту повезло: он, сам того не зная, сумел отвоевать себе второй шанс.

– Вижу, – невозмутимо кивнула Кэрол после секундного раздумья. – На одного не в меру самоуверенного торопыгу иностранца, который считает себя слишком крутым парнем, чтобы не попытаться влезть в чужой монастырь со своим уставом, и нарушает правила дорожного движения, переходя улицу на красный свет. Очень отчетливо вижу, потому что я свои глаза с утра дома на полке не оставляю. В отличие от некоторых.

После этого пассажа Линн сделала паузу, предоставляя собеседнику возможность проникнуться услышанным и в то же время с искоркой насмешливости во взгляде наблюдая за его реакциями.
Значит, собеседование у вас сегодня, мистер Кит? Можете считать, что оно уже началось.

В самом деле: надо было проявить себя с лучшей стороны, чтобы в стремлении добраться до кабинета президента «Око» миновать оборонительный рубеж, возглавляемый мисс Дэрингтон лично – каждый, кто имел удовольствие проработать в означенной организации достаточно времени, чтобы хотя бы раз с ней столкнуться, очень быстро начинал понимать, что приемная – это серьезная преграда на пути к благосклонности босса, и преодолеть ее без жертв и потерь дозволено лишь редким избранным. Причем эта самая приемная имела попирающее законы физики свойство разрастаться до абсолютно невероятных размеров и перемещаться в пространстве в соответствии с настроением и местонахождением личного секретаря Моргана Джонса. Сейчас, в частности, филиал пропускного пункта открылся непосредственно не доезжая пары сотен метров до здания главного офиса.

– Так и собираешься до скончания века разлеживаться прямо здесь, посреди проезжей части? – она протянула Киту руку в узкой красной, в цвет платья, перчатке. – Кэролайн.

Не смогла удержаться от маленькой двусмысленности: жест выглядел одновременно как предложение помощи и как начало рукопожатия при знакомстве, и при соблюдении элементарных правил вежливости вторая часть делала невозможным отказ от первой. Что, разумеется, ни в коей мере не отменяло намерения мисс Дэрингтон высвободить руку, как только (и если) мистеру Киту станет угодно попытаться подняться при ее поддержке.

Красивое имя?
Кэролайн насмешливо вскинула бровки.
О, так мы еще и вежливые! Или ловеласы. Явно ведь сболтнул машинально, не подумав. И, кажется, даже слегка расстроился этому обстоятельству. Ну, разве не мило?

С заинтересованным видом исследователя-биолога, внезапно обнаружившего новый вид жизни, мисс Дэрингтон пронаблюдала за тем, как мистер Кит абсолютно самостоятельно отрывает свое бренное тело от асфальта, принимая вертикальное положение. А мог бы еще полежать! Неплохой ракурс… Был. Стал, впрочем, еще лучше, когда этот незадачливый пешеход вытянулся перед ней во весь свой немаленький рост. Что поделать, Кэролайн всегда питала слабость к высоким мужчинам.

По всей видимости, стоя Кит соображал лучше (или просто делал это другим – общепринятым – местом), чем лежа, потому что, оказавшись на ногах, он внезапно начал мыслить конструктивно. Или просто мыслить.
Во всяком случае, проявить галантность и коснуться губами ее перчатки он не забыл, да и за «иностранца» зацепился достаточно ловко, чтобы Линн мысленно поставила ему плюсик… и тут же отыскала очередной повод насмешливо улыбнуться.

– Коренной англичанин, который ругается по-итальянски? Ну-ну.

И нет, ее совершенно, ну абсолютно не смущало, что пострадавший ее стараниями Кит в это время внезапно зашипел и схватился рукой за левый бок. Хотя, наверное, было бы не очень хорошо, если бы она сломала ему пару ребер – мистер Джонс будет недоволен…

– Залезай, красавчик, – Кэролайн решительно кивнула в сторону своего красного Феррари. Она чувствовала, что это обращение ее потенциального коллегу раздражает, но разве это могло считаться поводом отказаться от оного? Нет, разумеется, нет. Он же тоже назвал ее «милой», а когда это Линн предоставляла ему на то свое высочайшее соизволение?

– Так и быть, подвезу, – сообщила она тоном, отчетливо дававшим понять, что, вообще-то, она ехала совсем в другую сторону и им совершенно не по пути, а сейчас она исключительно из врожденного человеколюбия и неисправимого альтруизма делает ему огромное одолжение, за которое ему потом по гроб жизни не расплатиться. И отказа, конечно же, не приемлет. Ему за углом еще раз дорогу переходить. Снова ведь собьет.

При этом спрашивать или уточнять, куда именно так торопился «пострадавший», что выскочил на дорогу на красный свет, Кэролайн не собиралась принципиально. Ситуация, в которой она знала о собеседнике заметно больше, чем он – о ней, мисс Дэрингтон откровенно забавляла, и Линн не могла отказать себе в удовольствии продлить эти счастливые минуты. Тем более что Кит в жизни оказался даже симпатичнее, чем на фотографии.

– Но сначала ты назовешь мне свое имя, – безапелляционно заявила она.
А все остальное я и так уже знаю.
– Потому что незнакомцев в свой автомобиль я не пускаю.

Кэролайн деловито процокала тонкими каблучками по асфальту и остановилась возле дверцы Феррари со своей, водительской, стороны, тряхнув головой, чтобы откинуть назад сегодня распущенные волосы, и дожидаясь от Кита ответа. Надо же было как-то узнать, которого из двух близнецов она подцепила, а спросить у него самого – это был самый простой и действенный способ установить истину. Если он, конечно, не вздумает соврать, но тогда ему же хуже: Кит-то пока был не в курсе, где работает Кэролайн, зато Линн была прекрасно осведомлена относительно того, где собирается получить работу он. А искусством ведения холодной войны и тонкой (и изощренной) мести мисс Дэрингтон владела в совершенстве.

– И чего стоим? – поинтересовалась она, разглядывая что-то не слишком торопившегося занять место в машине Кита. Странно, с чего бы это?
– Я не кусаюсь. – Кэрол любезно улыбнулась. – На первом свидании.
Только сбиваю машиной, ну да.
– Можешь считать, что тебе невообразимо повезло, и ты только что получил приглашение на чашечку кофе.

И будь осторожнее с ответом, красавчик, потому что мне, честное слово, очень не хочется наезжать на тебя своим Феррари еще раз.
Вдруг поцарапается!

Кит не топал ногами, не ругался и не орал, что подаст на свою обидчицу в суд – он стоял, смотрел на нее с усмешкой и упрямо называл «красавицей». Это означало, что он включился в игру. Такой тип поведения Кэролайн крайне импонировал: мужчин, которые сразу переходили на нецензурную лексику или ограничивались раздраженным «Стерва!» она считала никчемными слабаками с отсутствующим воображением. Они ей, естественно, не подходили. И к ней обычно не подходили тоже – такие, как правило, чувствуют опасность и обходят ее за три версты. Кит же вел себя вполне адекватно – адекватно с точки зрения мисс Дэрингтон.

– Действительно, – с нескрываемым огорчением в голосе согласилась Линн. – Ты даже говоришь без акцента, несмотря на то, что только что прибыл из Италии. – Выражение лица Кита заставило ее усмехнуться и, демонстративно закатив глаза, мол, «паранойя у тебя, красавчик!», снисходительно пояснить:
– Такой загар в Лондоне не подцепишь. – Она невесомо оперлась рукой о дверцу автомобиля. – Так долго ты там жил?

Проверка на честность и на откровенность одновременно. Вся прелесть в том, что если выдержишь одну, автоматически проваливаешь другую. Быть честным с девушкой, только что пригласившей тебя на свидание, – очень хорошо. Откровенничать с незнакомкой, собираясь устроиться на такую работу – плохо, очень плохо. Ты в любом случае проиграл, красавчик. Красавчик Дезмонд, потому что именно так этот субъект изволил представиться.

Кэролайн напрягла память. Она же лично отправляла в итальянское отделение отчет о получении документов о переводе двух братьев-акробатов. Значит, должна вспомнить.
Дезмонд – это который Роберт, или который Алекс? Если один из них был Дезмондом, то другой – Раймондом. Осталось понять, кто есть кто. «Роберт Раймонд» – слишком много «Р», она бы запомнила. Значит, Роберт.
Так, что там было в характеристике? Вне всякого сомнения, это именно про него среди всяких «ответственен», «коммуникабелен», «стрессоустойчив» и прочей положительной ерунды значилось осторожное «отличается повышенным вниманием к лицам противоположного пола», маскирующее безжалостное в своей емкости определение, в которое тут же перевела эту замысловатую фразу Кэролайн: кобель.

Так называемый «кобель» в это время с дерзкой улыбкой предлагал секретарше президента «Око» продемонстрировать его удостоверение личности.
Еще успеешь, – мысленно пообещала ему мисс Дэрингтон, якобы пропуская этот пассаж мимо ушей, и еще раз окинула фигуру мужчины оценивающим взглядом. Ну да, как и не стать Казановой при таких внешних данных…
- Могу считать или все-таки получил?
Кэролайн ответила ему обольстительной улыбкой и с показным кокетством стрельнула взглядом из-под полуопущенных ресниц.
– Можешь считать.
А этот нахал еще и имел наглость ввернуть что-то про хороший кофе. Я тебе такой кофе устрою, милый! Вовек не забудешь!

Но это, как оказалось, было еще не худшим, что мог сделать Роберт Дезмонд Кит, потому что следующее движение моментально превратило его из заурядного «нахала» в последнего «негодяя», «подлеца» и «мерзавца». Ибо этот тип осмелился подскочить и с неожиданным проворством (в следующий раз надо качественнее сбивать!!!) поцеловать ее в щеку. Оцените весь ужас положения: он посмел к ней прикоснуться! И тот факт, что Кит не представлял себе, с кем и с чем он имеет дело, нисколько не оправдывал его в глазах Кэролайн, крепкая нервная система которой, по счастью, позволила ей не предаться панике, а, усмехнувшись обреченности их положения, преспокойно усесться в машину. Строго говоря, рано или поздно они все равно наверняка бы к этому пришли. Просто обстоятельства сложились так, что произошло это скорее рано. То есть, еще только должно произойти.

Заняв место водителя и захлопнув дверцу, Кэролайн подняла ясный взгляд синих глаз на Кита… и с размаху залепила ему пощечину.
– Вот теперь мы квиты, милый.
Она резко вдавила педаль газа, и Феррари, взвизгнув шинами, сорвался с места.

Посмотрим, насколько тебя хватит. Однако, судя по замашкам типичного Казановы и…
Кэрол кинула взгляд на брюки сидевшего рядом с ней мужчины.
…видимо, ненадолго.

Хорошо, что до офиса было уже рукой подать. И очень хорошо, что на ступеньках перед входом курил и прохлаждался один из ребят из транспортного отдела, которому так удобно было кинуть ключи и с милой улыбкой попросить припарковать автомобиль на стоянке. Пообещав собственноручно его задушить, если на ее сверкающе-алом Феррари после этого обнаружится хоть одна крохотная царапинка.

Спросить у Кита, куда ему, собственно, нужно, Кэролайн так и не потрудилась: выйдя из машины, она просто защипнула ткань рубашки у него на груди и бесцеремонно потащила Дезмонда за собой, ограничившись коротким, не допускавшим возражений комментарием:
– Пойдешь со мной!
Тот же самый аргумент («это со мной») безоговорочно подействовал на охранников на проходной (на самом деле, у них попросту еще с вечера были заказаны пропуска на имя Александра и Роберта Китов вместе с фотографией), поэтому когда наша сладкая парочка очутилась у лифтов, прошло не более минуты с тех пор, как они перешагнули порог здания центрального офиса Око.
И в этом центральном офисе с утра пораньше, разумеется, было полно народу, и вместо того, чтобы вести здоровый образ жизни и пробежаться по лестнице, каждый считал своим долгом воспользоваться лифтом, чего в сложившейся щекотливой ситуации допустить было никак нельзя.

Схватив своего слегка ошалевшего, но особо не возражавшего против такого обращения спутника за руку, Кэролайн решительно растолкала толпившихся перед одним из подъемников локтями и замерла перед раздвижными дверцами, напряженно следя за перемещением лифта по уровням здания. Как только над входом высветилась красная цифра «1», мисс Дэрингтон повернулась лицом к хлынувшей было в дверной проем толпе и решительно вскинула руки.
– Дамы и господа, сожалею, но вам придется воспользоваться соседним лифтом: в этом необходимо срочно произвести дезинфекцию. Несколько минут назад здесь был обнаружен таракан редчайшего мутировавшего вида, укус которого считается смертельным, поэтому работа этого лифта прекращена до выяснения обстоятельств. Спасибо за внимание.
И неважно, что полная чушь. Главное, что двери уже закрылись и отрезали их от толпившегося снаружи и мешавшего созданию интимной обстановки народа, а кнопка аварийной остановки работала исправно и безотказно.

Повернувшись к единственному, кто составил ей компанию в замкнутом пространстве лифта, Кэролайн цепко ухватила его за узел галстука и потянула на себя, заставляя мужчину наклониться к ней.
– Роберт Дезмонд Кит, не думай, что после этого твоя жизнь будет легкой! – воинственно прошипела она ему в лицо.
За секунду до того, как их губы сомкнулись в страстном поцелуе.

На один короткий миг Кэролайн почувствовала что-то вроде нервной дрожи. Хотя не исключено, что это всего лишь давала о себе знать естественная после такой «встряски» слабость в коленях. Потому что в противном случае довольно странно было бы осознавать, что она, Кэролайн Дэрингтон, никогда не пасовавшая ни перед кем, включая самого Моргана Грозного, на мгновение ощутила волнительный холодок между лопаток, когда Кит потребовал у нее объяснений. Определенно, пикантности моменту добавлял не только факт предъявления этого требования непосредственно после довольно-таки щекотливой сцены, но и то обстоятельство, что Дезмонд продолжал удерживать ее подле себя уверенной рукой, а их весовые категории, как ни крути, были неравны, и вздумай он надавить на нее с применением грубой мужской силы, несомненно, преуспел бы в этом. Но для Линн подобное ее состояние, несмотря ни на что, было в диковинку, и с удивлением обнаружив в своем организме столь непривычную ей химическую реакцию, Кэрол списала все на игры внезапно проснувшихся первобытных инстинктов, заставивших ее на короткое время почувствовать себя хрупкой и уязвимой в руках едва знакомого ей мужчины. Однако рассудочная часть ее сознания никогда не уступала темной надолго: наваждение быстро рассеялось, стоило Кэролайн понять, что оно осмелилось ею завладеть. К тому же, опасаться ей было, в сущности, нечего: самое страшное (или самое приятное, смотря с какой стороны посмотреть) уже успело произойти.

Высвободив одну руку и попытавшись оправить завернувшийся подол казавшегося сейчас особенно узким платья (что было не так-то просто сделать, ибо Роберт все еще не проявлял намерения ее отпускать), Линн гордо вскинула голову, впиваясь взглядом в своего теперь-уже-любовника. И это совсем не мешало ей незаметно шарить остававшейся свободной рукой по стенке лифта в поисках заветной кнопочки, продолжившей бы его движение.

– Во-первых, пусти меня немедленно! – категорически заявила она, исхитрившись посмотреть на Кита свысока, вопреки сопоставительной физической характеристике, дававшей ей возможность наблюдать своего визави исключительно снизу вверх.
– А во-вторых, как ты может быть мог заметить, я здесь работаю, и конечно же, я тебя узнала, иначе зачем бы мне было тебя сбивать?!
Ops, I did it again. Упс, проговорилась. Дважды упс – нарочно.

– Имей в виду, Роберт Дезмонд Кит, – продолжила нападать Кэрол и трижды ткнула его пальчиком в грудь, выделяя таким образом каждую из составляющих имени, – что твое поведение было абсолютно безответственно, аморально и предосудительно, и нет тебе оправдания!

И даже не пытайся возражать, что это я сама тебя сбила и затащила в этот лифт, потому что я не приняла бы и другого, более существенного аргумента, о котором тебе, по счастью, пока ничего не известно.
…Ну вот, снова поцеловались.

И – ура-ура! – хоть Роберт заметил то ли сам, то ли своим незаменимым шестым чувством, что ее шаловливые пальчики скользнули в сторону, чтобы предотвратить любые последующие объяснения, их руки сплелись таким причудливым образом, что нужная кнопочка все-таки оказалась нажата – правда, скорее, случайно, чем предумышленно.

– Пусти, пока глаза тебе не выцарапала! – повторно прошипела Линн после секундного томного затишья, отталкиваясь от груди Кита обеими ладошками как раз в тот момент, когда лифт остановился на втором этаже, впуская в импровизированный приют любви и страсти честных трудяг.

Какое-то время они поднимались в молчании, что, разумеется, не мешало этой сладкой парочке обмениваться красноречивыми взглядами, то косыми, то испепеляющими. Но самое смешное, что между двумя верхними этажами они снова остались в лифте одни, и на этот раз взгляд, которым Кэролайн окинула Дезмонда, был критичным.

На старт, внимание, марш!
– Рубашку поправь, ловелас хренов, – сжалившись, подсказала Линн. Ну, не совсем чтобы сжалившись: не вполне адекватный вид Кита компрометировал бы не только его, но и ее саму. И она даже была столь предусмотрительно и корыстно добра, что самолично привела в порядок завернувшийся воротничок его рубашки и перекосившийся узел галстука. Джонс все равно все сразу поймет, но хотя бы внешние приличия будут соблюдены.

Осторожно, двери открываются.
Как ни в чем не бывало, Кэролайн выплыла из лифта и процокала каблучками к своему рабочему месту, то есть в приемную мистера Джонса, и, мимоходом уронив крошечную сумочку на стол, уверенно направилась исполнять свой первый утренний служебный долг – варить шефу кофе – как будто бы совершенно позабыв о том, что вместе с ней сюда приехал кто-то еще.

Минутная стрелка часов сместилась ровно на десять делений от того места, где ей следовало находиться к началу рабочего дня.

Возмутительно. Это было просто возмутительно. Зла не хватало? Не хватало. Сил не было? Были. Руки тянулись к горлу? Конечно - галстук потуже затянуть. Возмущению предела не было.
- Мальчишник, - фыркнул Алекс. - Видимо, это ты был настолько пьян, что не заметил, как насильно споил ее! - рыкнул он, вспоминая тот вечер. Самый мрачный в его жизни. Хотя бы потому что только он знает и помнит, что в тот вечер Франческа Аллиотти, ставшая через неделю Винчелли, не просто незаконно пробралась на мальчишник, а еще скрылась от своего мужа с бутылкой виски в первом попавшемся chill-out. У Китов это был период свободы, разгула и "Нет, папа, мы не вернемся ни в Германию, ни в Испанию", поэтому пусть сейчас Алекса и невозможно представить рядом с женщиной в закрытой комнате одного из центральных ночных клубов Рима без верха и расстегнутыми брюками, то тогда это было одно из его что ни на есть самых нормальных состояний. В то время их с Робертом было сложнее всего отличить. В общем. Под натиском пьяной невесты и под крик "Лучший любовник Рима Роберто Кит достанется мне, пока можно!" девушка, находившаяся с Алексом испарилась.
Между собой все так долго перетирали эту историю, что и сам Роберт поверил в это.
Но кто ж знал, что до его ушей дошло столько приукрашенных подробностей того праздника.
В любом случае, затея Раймонда заткнуть собственного брата до тех пор, пока Джонс не позволит ему заговорить вновь, провалилась с треском досок корабля, потерпевшего крушение пару веков назад.
- Если тебе нужна была эмоциональная встряска перед собеседованием, мог бы и выбрать более адекватный способ, - огрызнулся Алекс и последовал за братом.

Секретарша. Наверное, у обоих братьев было одно и то же выражение лица "сейчас я тебе устрою", пусть и немного в разном значении и каждый вкладывал свой смысл. В любом случае. Рэй сразу понял, что от этой девицы ничего хорошего ни ему, ни его брату ожидать было нельзя. Это было у нее на лице написано, когда она как бы невзначай повернулась к ним, как бы мило поздоровалась и попросила документы на копирование. "Как бы" - сочетание ключевое. Но и не с такими сталкивались.
- Доброе утро, мисс..., - сделал он паузу, как бы желая узнать ее имя. - Впрочем, не так важно, по имени я вас звать не собираюсь и по фамилии тоже. Алекс и Роберт Кит, прибыли на собеседование по направлению синьоре Д'Альвиано из Рима, - отчеканил он явно заранее подученную фразу. - Не стоит утруждать себя: копии уже сделаны и даже заверены нотариусом, - внутренне широко и довольно улыбаясь, Рэй протянул ей папку со всеми документами. И тут же выхватил ее из рук. - Я тут подумал: копии нашего резюме вам точно не нужны, хватит и документов, - Алекс вытащил названные бумаги и вновь все вернул.
Послышался звук подключаемого селектора.
Во время всего разговора братья смотрели на селектор и пытались понять, не находятся ли они все еще в Риме. Потому что тот сумасшедший дом, стены которого, кстати, были выкрашены в желтый цвет, был просто не сравним с тем, что творилось в 10:15 в приемной центрального филиала "Око".
Но Алекса больше волновала другая деталь. Роберта сбили. Его сбила эта самая секретарша. Мисс Дерингтон. Кит зарекся как можно реже вспоминать эту фамилию. Сбила. Эта засранка его сбила. А потом затащила в лифт. И вот все эти детали ну очень не хотели складываться в единую картинку в голове молодого человека.
- Troia, - коротко сказал он брату, кивая в сторону Дерингтон, когда их так вежливо проводили в кабинет Моргана Джонса.

Отредактировано Alex Keat (2011-07-24 02:39:15)

Хамить изящно – это настоящее искусство. Попробуйте так обругать человека, чтобы вызвать у него восхищение. Слабо? Слабо было многим: Кэролайн проверяла и вела учет. И сейчас перед ней, со всей очевидностью, появился еще один объект, которого можно было смело вписывать в наиболее протяженную из двух колонок таблицы.

Удивительно, насколько разными могут быть близнецы. Слушая второго из них, Линн на пару секунд замерла, разглядывая обоих и находя лишь слабое внешнее сходство. А еще говорят, одинаковые и перепутать легко.
По имени он, значит, ее называть не собирается (спасибо ему за это) и по фамилии тоже. То есть, видимо, вообще никак не собирается. Собственно говоря, это даже было возможно. В том случае, если в его планы не входит здесь работать.
Кэрол улыбнулась.
– Приятно слышать, что вы так быстро сдались, мистер Кит. Копии ваших резюме мне действительно не понадобятся: я уже видела оригиналы, – которые мистер Джонс, по-видимому, уже утащил к себе в кабинет, не дождавшись, пока… кхм, просто не дождавшись.

Александр Кит тем временем протянул ей папку с бумагами, выдернул из рук и снова всучил обратно.
Дерганый какой-то, – подумала Линн, красноречиво глядя на Кита Второго (ибо он обречен был навсегда остаться для нее таковым вне зависимости от времени появления на свет) с выражением «надеюсь, справка из псих-диспансера на месте и не поддельная». После чего, настроившись на привычный деловой лад, невозмутимо пристроила выданную ей папочку на верх аккуратной стопки ей подобных, взяла чашку мистера Джонса и направилась к кабинету оного, мимоходом подумав о том, что было бы неплохо, если бы более воспитанный Кит проявил галантность и придержал дверь, но на беду тот был слишком занят общением с братом. Никогда не связывайся с близнецами.

Кэролайн уже сама постучалась, взяв блюдце с чашкой в одну руку и освободив тем самым другую, и, не дожидаясь ответа, потянула ручку на себя, просунув в образовавшуюся щель носок узкой красной туфельки, но точно в этот момент Кит – и это был Александр Кит, вне всякого сомнения – тихо произнес у нее за спиной всего одно слово.

Мисс Дэрингтон замерла на месте, отпустив дверь и позволив ей закрыться, потрудилась обернуться и сверкнула близнецам милейшей улыбкой из своего богатого из арсенала.

– Мистер Кит, – елейно начала она, – в следующий раз, когда захотите сказать мне что-нибудь приятное, имейте мужество обратиться ко мне лично. Понимаю, что там в Италии вы привыкли к другому и для вас это, должно быть, слишком смело, но у нас в Лондоне не принято проявлять храбрость, прячась от женщин за чужими спинами.
И она все-таки вошла в кабинет шефа. А шеф имел вид очень и очень недовольный. Кэролайн в мыслях пожала плечами: ну и что, так им и надо. Обоим!

Не испытывая, однако, желания усугублять свое собственное положение, Линн прямиком направилась к креслу, в котором восседал грозный президент всея Око и с милой, чуточку виноватой (чтобы не раздражать лишний раз) улыбкой вручила начальнику чашку вместе с блюдцем.

– Доброго утра, мистер Джонс. После обеда у Вас онлайн конференция с советом директоров, в полдень обещал позвонить сенатор Эдвардс, утренние отчеты… кхм, – Кэролайн на миг замялась, зацепившись взглядом за надпись на одной из ближайших к ней папок, но тут же бодро продолжила, – утренние отчеты уже на Вашем столе.
И пусть первым кинет в нее камень тот, кто скажет, что это ложь.
– Что-нибудь еще?

Мисс Дерингтон отступила на шаг в сторону и замерла перед креслом босса с видом «Образцовая секретарша». Только табличку оставалось на шею повесить. Замерла, впрочем, ненадолго, потому что, завидев обращенный на нее взгляд господина президента, поспешила продолжить:
– Если нет, то я, пожалуй, пойду: в приемной, кажется, телефон звонит.

Правда, кому кажется, непонятно – но, не взирая на сомнительность приведенного аргумента, Кэролайн начала бочком пробираться к выходу, чуть задержавшись только когда поравнялась с Китами, чтобы поднять на них свои лучезарные синие глаза и ехидно пожелать:
– Удачи.

И еще раз задержавшись – за их широкими спинами – потому что интересно же подсмотреть, что тут будет происходить. А если шеф переключится на потенциальных сотрудников (что он, по идее, и должен был сделать: не просто же так их сюда позвал!), то присутствовал даже шанс, что на какое-то время ее маленькое красное платье идеально сольется с окружающей обстановкой и сделает ее невидимой, наподобие хамелеона.