Майлс остановился у изголовья кровати и проверил показания приборов. Покосился на лежащего без движения мужчину, руки которого были плотно зафиксированы ремнями. Что-то эта ситуация напоминает…
Ладно, на этот раз у мутанта есть имя. Шон… или Йон? Да хоть Джон Смит – все записано в карте, достаточно заглянуть туда, чтобы уточнить, а заодно и освежить в памяти обстоятельства, при которых этот мужчина оказался в буквальном смысле прикован к больничной койке. Впрочем, Майлс знал и так: разбойное нападение, активация гена, тяжелые травмы, нанесенные не только атаковавшим, но и жене и маленькому сыну мистера икс – они сейчас в окружной больнице, а вот мутанта, понятное дело, прямиком отправили сюда. Разбирайтесь, Ящеры, раз уж вы теперь правительственная организация, он ведь слегка повредился рассудком, случайно покалечив родственников, так что держать его в обычной клинике чревато.
Торонтону строго-настрого наказали следить за тем, чтобы больной ненароком не проснулся – завтра с ним будет работать профессиональный психолог, а пока главная задача ученого – позаботиться, чтобы во время его дежурства мутант не натворил бед. Так что инъекция снотворного раз в три часа – учитывая сопротивляемость организма и то, что Ящеры не используют сильнодействующие препараты – этого, определенно, должно хватить, чтобы Майлс провел относительно спокойную ночь. Спать ученый все равно не собирался – любую свободную минуту в лаборатории он, как обычно, отдавал собственному проекту, не связанному с программными исследованиями, и вообще, хорошо бы, наконец, дочитать ту статью в журнале, отдельные абзацы которой ученый успел пометить жирными линиями. Надо же, какой бред, случается, пишут серьезные люди с мировым именем! Может, им платят за фальсификацию? В любом случае, раз уж теперь он выбрался из подполья, в которое его загнало крушение Ока, что мешает, скажем, связаться с этим профессором из Стратсбурга и обсудить с ним репликацию цитозина у Sula dactylatra? Пожалуй, сначала он все-таки закончит со статьей, а потом вернется к собственным записям.
Задернув шторку, Майлс вернулся к своему столу и плеснул в стаканчик кофе из термоса – да, он не собирался бегать к автомату на другой этаж, и дело не в лени: вдруг подопыт… больной проснется, пока его не будет? К тому же автоматный кофе вовсе не бодрил, а только вызывал тошноту и мигрень после третьей порции. Ослабив узел галстука, исследователь сел так, чтобы держать в поле зрения отгороженный участок лаборатории, где крепко спал мутант, и, пристроив на колене журнал, отхлебнул из стаканчика.

Отредактировано Miles Toronton (2012-01-26 23:26:37)

Услышав в коридоре шаги, Майлс даже не поднял головы – он знал, что примерно в это время здание должен обходить второй дежурный. В этом порядки в Око и у Ящеров мало отличались – всегда кто-нибудь находился в лаборатории и -  страхующий его в основном корпусе.
Скрипнула дверь.
- Ты, - услышал Торонтон голос, который не то чтобы меньше всего ожидал, но, определенно, меньше всего надеялся услышать. - Ну что, Док, пьешь свой злодейский кофе из злодейского стаканчика и читаешь злодейский журнальчик? Никаких кровавых экспериментов сегодня ночью? – в своем стиле поприветствовала его МакЭллан и с независимым видом подошла к мутанту на кровати, наклоняясь над ним.
- И тебе добрый вечер, Джой, - исследователь вновь склонился над журналом.
- Это и есть новенький? Невыразительный, - констатировала из угла комнаты МакЭллан.
Вновь прозвучали ее шаги, скрипнул стул.
- Ну, просвети. Какая же у него история?
Майлс дочитал до конца абзаца и, чиркнув на полях, поднял взгляд на Джой. Она что, читать не умеет? Вон карта на тумбочке, там есть все – начиная от имени и заканчивая обстоятельствами проявления способности. Хотя, может, просто не заметила? Судя по тому, как расположилась МакЭллан, статье профессора с мировым именем придется подождать.
- Может, тебя… кофе угостить? – поинтересовался исследователь, волевым усилием опустив «еще и» в середине вопроса. Нет, правда, явиться в лабораторию посреди ночи - ладно, допустим, одолело любопытство, все-таки похожая способность – но, застав здесь его, вот так просто усесться и как ни в чем не бывало просить, чтобы он поделился историей пациента? А я-то думал, мы в состоянии холодной войны. Точнее, живем по принципу: я не трогаю тебя, а ты меня. Так как это понимать вообще?
Машинально поправив галстук, Майлс сцепил руки в замок.
- Насколько я знаю, там было ограбление. Он, - исследователь кивком указал на мутанта, - защищал семью, но - очевидно, случайно – покалечил и их. После этого в невменяемом состоянии был доставлен сюда, - ученый потянулся за стаканчиком и отхлебнул кофе.
Да это просто закономерность для мутантов со сверхсилой, достаточно вспомнить ту же МакЭллан, которая сейчас сидит напротив и просто горит желанием узнать побольше об этом человеке. Да, Джой, мутации, подобные твоей, начинаются, как видишь, с серьезного физического ущерба всему окружающему и временному отключению способности соображать. Тебе, можно сказать, еще повезло, что под руку попалась какая-то там итальянка, а не любимые муж и ребенок. Так что этого парня еще можно оправдать в его желании крушить все вокруг.

МакЭллан отказалась от кофе – надо полагать из-за того, что только что охарактеризовала его как «злодейский». Майлс пожал плечами и отставил пустой стаканчик. Самовнушение - вот что это такое. Одни внушают себе, что кофе вреден, другие – что он помогает бороться с сонливостью. И то и другое – чушь, в крепком чае кофеина чуть ли не в два раза больше, дело в привычке: выпил кофе – организм настроился на работу, заварил чай – значит, ожидается спокойный вечер в кресле с книгой.
- И как он умудрился покалечить собственную семью, защищая их? Бедняяяга, - сочувственно протянула Джой, разглядывая мутанта с интересом, который, находясь мужчина в сознании, он несомненно посчитал бы навязчивым.
- Прости, не было времени в подробностях расспросить привезших его сюда, - откликнулся Майлс, намекая, что он в лаборатории работает, а не ходит по другим отделам, собирая сплетни.
- Ну и что? Насколько он похож на меня? – откинувшись на стуле, МакЭллан не сводила взгляда с мутанта. - И да кстати, если он хоть в половину такой же сильный как и я, то этих ремней хватит максимум на 2 минуты. Впрочем, тебе ли не знать, - переведя взгляд на исследователя, с нехорошей улыбкой добавила Джой. 
Торонтон с каменным лицом покачал головой:
- Этих двух минут хватит, чтобы сделать ему укол снотворного. Я не могу сейчас сказать, насколько похожи ваши способности, - откровенно говоря, меня это мало интересует, одного мутанта со сверхсилой мне хватило бы до конца жизни. – И то, сильнее он тебя или слабее, тоже. – Что, Джой, так ревниво относишься к собственной силе? Этот мутант – все-таки мужчина, хотя, учитывая спортивную подготовку, я бы все-таки поставил на тебя, сойдись вы с ним в поединке. Правда за тем, как рушатся стены и вырываются с корнем деревья, я бы предпочел наблюдать откуда-нибудь с высоты. – Так что ничем не могу помочь, - приподняв уголки рта в вежливой улыбке, Торонтон потянулся за журналом.

- Да лааадно тебе, Торонтон, - исследователь услышал, как Джой прошлась по лаборатории, но, вопреки его надеждам – в противоположном от выхода направлении.
Так вот зачем она здесь! Из того, что болтала где-то у него за спиной МакЭллан, ученый сделал для себя вполне логичный вывод: она опасается, как бы исследователю не пришло в голову, пока он один в лаборатории, провести над мутантом пару-тройку экспериментов. Ну сколько раз можно повторять – его личные разработки не имеют ничего общего ни с опытами над мутантами, ни вообще с такого рода мутациями, а команды свыше разобрать ДНК больного не было. Скажите, чего ради изучать настолько банальную мутацию, да еще без платы за сверхурочные? Однако у МакЭллан, судя по всему, было свое мнение о работе генетика.
- Не будешь тренироваться, тут же объявится кто-то моложе и сильнее, кто будет дышать тебе в затылок… - предупредила Джой исследователя. Она что, думает, он здесь без дела сидит?! - Ну же, Торонтон, - раздался голос девушки неожиданно близко, так что Майлс, пытающийся читать и не отследивший ее стремительного перемещения, вздрогнул. – Я знаю, что у тебя есть эти непреодолимые, темные порывы души – порыться в чьем-то составе. Неужели не накопал ничего интересного? – МакЭллан благоразумно отступила, а Майлс, подхватив сползающий с колена журнал, отложил его вновь, на этот раз закрыв, и повернулся к Джой.
- Почитать ты мне сегодня не дашь, я так понимаю, - почти без вопросительной интонации бросил ученый. – Нет, я не копался в его ДНК. Нет, у меня никогда не возникало этих, как ты их назвала, порывов, я просто делаю свою работу. И – нет, я не вижу ничего интересного в этой способности, - Майлс облокотился на спинку стула, подперев подбородок рукой. Начинается. Торонтон уже познакомился с этим сомнительным на его взгляд развлечением МакЭллан – марафоном «доведи ученого до белого каления, получи в итоге душевную травму и успокойся». И самое плохое в данной ситуации то, что ему никуда не деться из лаборатории. А вариант «отмолчаться» с Джой был не действенен, как исследователь только что убедился: увидев, что на нее не обращают внимания, МакЭллан переступила дистанцию, которую ученый считал комфортной при общении для себя и окружающих.

- Ну ничего страшного, дай глазам отдохнуть, посмотри, что эта чрезмерная любовь к книгам из тебя сделала… - с притворной заботой отозвалась Джой. Ей явно не сиделось на месте, и даже не стоялось, потому что сейчас МакЭллан отправилась на второй круг осмотра рабочего места исследователя. - Это так здорово, когда имеешь возможность реализовать свои темные порывы на работе, да ещё и деньги за это получить, правда? – живо вставила она, прервав поясняющий монолог Майлса, а когда ученый заговорил о том, что сверхсила – не то, изучению чего он хотел бы посвятить остаток жизни, Джой развернулась в деланном возмущении:
- Ты хочешь сказать, что я не интересная? Как жестоко! Тогда это что такое? Если я настолько неинтересна, то что это за хрень на моем плече, ммм? – палец девушки уперся в черную татуировку. - Серьезно, я бы предпочла, чтобы неинтересную меня оставили в моей неинтересной маленькой жизни. Мне там нравилось, знаешь ли, - возмущенно закончила МакЭллан.
Правая рука ученого, лежавшая на сгибе локтя, которым Майлс опирался на спинку стула, сместилась чуть вверх, сжав предплечье. В Оксфорде соседи по комнате вечно подкалывали его: надо же, ботаник и с татушкой. Небось, по пьяни набил, признайся, Майлс, все мы не без греха. И расскажи, наконец, что этот крокозяблик обозначает. Он обозначает то, что я провалялся без сознания достаточно долго, чтобы успеть обзавестись меткой. Неприятно, правда? Ей опять удалось задеть тебя, затронуть что-то, что обсуждать не хочется категорически – ни с кем.
- Пора бы уже оставить это в прошлом, тебе так не кажется? – заметил исследователь. – И перестать изображать жертву, а из меня делать главного злодея. То есть ты можешь продолжать в том же духе, но – вне стен этой лаборатории. А от меня, на правах коллеги, – дружеский совет: не рассуждай о том, чего не понимаешь или не знаешь, чтобы не очутиться в глупом положении, - выдав эту тираду, ученый бросил взгляд на часы.
Через полчаса нужно сделать очередную инъекцию и хорошо бы, чтоб МакЭллан к этому времени уже надоело выслушивать, как он огрызается на ее подначки и она покинула лабораторию. А то, зная Джой, можно предположить, что вид ученого, делающего укол мутанту, вызовет у нее бурю ассоциаций и шквал эмоций, которые она не замедлит выплеснуть на него же.

- Я оставлю это в прошлом тогда, когда получу ответы на все вопросы и решу, кто же должен понести наказание, - жестко возразила МакЭллан и неожиданно сменила тон, - К тому же делать из тебя злодея весело.
Так он и думал – ей просто нравится изводить человека, который не может ответить ничем подобным. Хотя почему? Потому что она сильнее? Это мы проходили еще в начальной школе, хватит, Торонтон, ты в состоянии поставить на место любого, будь он хоть вчетверо сильней. Тогда, может, потому что она – женщина? Что, и на этот счет сохранились какие-то моральные принципы? А может, потому что ему реально нечего противопоставить?   
- Я не смогу понять тебя, пока ты сам мне о себе не расскажешь, - внезапно заявила Джой, вновь приблизившись к столу. - Так что можешь начать с объяснения причин, по которым ты якобы помог мне сбежать. Ну или с любого другого эпизода на твой выбор.
Майлс вместе со стулом подался назад, глядя на девушку со смесью раздражения и недоумения. Понять его? Он не ослышался? Чем же он заслужил такую честь – раскрыть душу, чтобы мисс МакЭллан было удобнее прицельно плевать в нее?
- Я не говорил, что помог тебе сбежать, - ученый тонко улыбнулся. – Я сказал, что не вколол тебе снотворное, предоставив такую возможность, - тон ученого остыл на полградуса: - А не сделал я этого, потому что не хотел лишний труп в мою смену – вполне приемлемое объяснение для злодея, правда? – последние слова Торонтон почти отчеканил. – Ах да, и я хотел поговорить с тобой. Конечно, убедить встать на сторону вселенского зла. Так что ты права, оратор из меня ни к черту, не то, что из Форбс, - ученый осекся, сообразив, что увлекается. Так недолго и до собственной истории знакомства с исследователями из Око можно дойти, а ее исследователь не то что рассказывать - вспоминать не хотел.

Отредактировано Miles Toronton (2012-01-27 22:17:23)

- Ты Королева Драмы, Торонтон! – ученый уставился на палец, указавший на него в обличающем и… весьма драматичном жесте. – Ты по жизни считаешь, что никому в этом мире, никому из этих смертных людишек не понять твои великие мотивы, да и вообще великого и утонченного тебя!
Исследователь слушал Джой, сцеживая улыбку в кулак. Вот это да! Как говорит! И говорит, как пишет. Подыгрывай после этого стремлению МакЭллан обвинить тебя во всех смертных грехах и вообще заклеймить воплощением мирового зла. Конечно, попытайся ученый обелить свою репутацию, это вызвало бы не менее длинный монолог, только звучавший в ином ключе. Майлс кивал через каждые два слова с самым серьезным видом. - И ты меня бесишь, понятно? – Ну что же ты тут забыла тогда, МакЭллан? - Решись наконец сам для себя, злодей ты или нет! – А вот это будет затруднительно, если основываться на критерии Джой. Какие, кстати, у нее критерии? Работал на Око – уже злодей. Спасал мутантов – воин света и добра. Стоп, не вяжется. Ай-ай-ай, как же так? - Сам себе противоречишь походу, нет?!
- Это ты себе противоречишь, - устало отозвался Торонтон, отняв руку от лица. – Давай по порядку. Наша первая встреча на днях. Ты возмутилась, как я осмелился поздороваться с тобой, после всего, что произошло в Око – а когда я попытался прояснить ситуацию, заявила, что я «жалко оправдываюсь». Далее, если бы я посчитал, сколько раз слово «зло» стояло рядом с моим именем в твоей речи, вышла бы любопытная статистика. Когда же я отвечаю, не руша твой стереотип, чтобы не усложнять жизнь обоим, ты заявляешь, что я играю на публику, хотя пять минут назад твердила об отсутствии у меня социальных навыков. Твоя проблема в том, что ты слышишь только то, что хочешь услышать, а когда тебе говорят то, что ты хочешь услышать, ты начинаешь подозревать в этом какой-то подвох, - исследователь вздохнул и покачал головой.
В такой ситуации непонятно, смеяться или печалиться – ученый окончательно отказался от мысли понять, что от него нужно МакЭллан. Пусть говорит все, что в голову взбредет – чем она, впрочем, до настоящего момента и занималась с большим успехом.
Внезапно за спиной ученого раздался хлопок. Изменившись в лице, Майлс всем корпусом развернулся и вскочил, мельком бросив взгляд на часы. Что за черт, еще двадцать минут! Проклятые слабые препараты, эти мутанты с ускоренным метаболизмом переваривает их быстрее, чем удавы – кроликов. Когда было нужно, нескладное сутуловище исследователя могло двигаться очень проворно: следующие пятнадцать секунд ушли у ученого на то, чтобы вскрыть ампулу и наполнить подготовленный шприц. «Шлеп» - лопнул второй ремень. Привычным движением ученый зажал вену на сгибе локтя, но не успела игла погрузиться в кожу мутанта, как оставшиеся четыре ремня порвались, стегнув ученого по запястьям и выбив из руки шприц. С силой, явно превышающей человеческую, проснувшийся мутант сгреб исследователя за халат и отшвырнул его. Плечом ударившись о полку, Майлс зашипел от боли, но спустя мгновение уже нашаривал второй шприц – к счастью, правая рука не пострадала.
- Руки его держи, - крикнул ученый Джой, вскрывая очередную ампулу.
На самом деле исследователь скрыл от девушки один факт, касающийся способности этого мутанта. Его сила подпитывалась страхом. И если сейчас МакЭллан не удастся скрутить его… Даже думать не хотелось о последствиях.

Нет, в принципе, исследователь догадывался, что Джой пропускает мимо ушей половину того, что он говорит ей, а вторую половину понимает неправильно, но чтоб настолько! И теперь она… что?! Кажется, застонал Майлс все-таки вслух: во-первых, рукав уже начал пропитываться кровью – соприкосновение с металлическим углом полки на такой скорости не прошло для руки ученого бесследно, а во-вторых, что за тумблер переключился в голове МакЭллан, заставив ее попытаться договориться с невменяемым мутантом по-хорошему?!
- Будь добр, вернись в кровать и будь паинькой, - на полном серьезе произнесла Джой, обращаясь к дико озирающемуся мужчине.
А вот сейчас он прыгнет на нее и порвет на много маленьких МакЭллан, - флегматично констатировал Майлс, приваливаясь к стене: ампула в дрожащей руке никак не желала вскрываться.  И точно – не долго думая, мутант рванул к Джой с поразительной для только что проснувшегося скоростью. Занятый снотворным Майлс пропустил момент столкновения – вот мужчина подлетает к МакЭллан, а вот он уже в буквальном смысле летит, спиной пробивает стену и в облаке пыли приземляется где-то в коридоре с глухим шумом, под дробный стук осыпающегося бетона.
Джой как ни в чем не бывало вскочила на ноги и направилась к двери.
- Пойди допей свой кофе что ли, - даже не глянув на ученого, обронила она. – Это не займет много времени.
Да уж, - подумал Майлс. – После такого удара мутант, скорее всего, сломал позвоночник или свернул шею, а может, одновременно и то и другое.  А влетит, конечно же, мне – и за разбитую стену тоже. Доказывай потом, что это МакЭллан пробила ее мутантом, а не он сам проложил путь к свободе, не получив очередной дозы снотворного. Добро пожаловать к Ящерам, Торонтон, в мир тотального идиотизма и некомпетентности.
- …здесь никто не хочет тебе зла, - услышал Майлс из-за двери.
Надо же, он жив! И в сознании, раз Джой обращается к нему. Будем надеяться, что удар о стену слегка вправил мутанту мозги, а не вышиб последние. И что МакЭллан наигралась – исследователь не был склонен ждать, пока эта парочка разнесет половину здания, выясняя, кто из них круче. Вон, от удара все посыпалось с полок, и вряд ли Джой изъявит желание помочь ему разобрать валяющиеся на полу карты.
- МакЭллан, опомнись, он не в себе, - крикнул исследователь. Проклятая ампула наконец поддалась и ученый всадил шприц в резиновую пробку, наполняя его снотворным. – Просто скрути этого парня, чтобы я мог сделать укол, договорились?
Держа шприц наготове, Майлс выглянул в коридор.

В коридоре Майлс застал печальную картину: МакЭллан лениво уворачивалась, так что мутант вместо девушки попадал по стене, а учитывая силу удара, страдала как краска, так и его руки. Торонтон застыл в проеме, держа на отлете наполненный снотворным шприц.
- Я так долго могу, - заметила Джой.
Она – что? Ее и это развлекает?! То есть, МакЭллан, для тебя нормально проломить больным человеком стену и стоять, преспокойно глядя на то, как он в кровь разбивает себе руки, явно не сознавая, что делает? Ко мне-то после этого какие претензии?
Глядя на то, как Джой в три приема повалила и обездвижила мутанта, Майлс почти посочувствовал этому мужчине. Разумеется, он не заслужил того, чтобы, попав в организацию, которая априори защищает мутантов и помогает им реабилитироваться, быть избитым пожелавшей померяться силушкой женщиной. Не то чтобы исследователь морализировал – ему было абсолютно все равно, на кого работать, на Око с их экспериментами, подчас, очень неприятными, или на Ящеров, с их кодексом чести – однако от Джой он такого не ожидал. Да она же ему всю печень проела этим обращением с мутантами в восьмом отделе! И тут – пожалуйста…
- В одном с тобой согласна, Торонтон, - прервала МакЭллан цепочку размышлений ченого. - Он и правда не в себе.
Майлс молча приблизился и, присев рядом с мутантом, быстро сделал укол. Мужчина напрягся – было видно, как вздулись вены у него на шее, однако снотворное подействовало быстро, не прошло и полминуты, как голова мутанта упала на пол. Исследователь поднялся и устало махнул рукой со все еще зажатым в ней шприцем:
- Поможешь отнести его обратно?
Торонтону и со здоровой рукой было бы затруднительно поднять мутанта с повышенной костной и мышечной массой, так что присутствие Джой впервые за ночь оказалось кстати. По дороге прихватив из шкафчика вату, баночку перекиси и стерильный бинт, Майлс последовал за МакЭллан к койке и, когда она опустила на нее мутанта, придвинул себе стул.
- Можешь взять клеенку из шкафа и закрыть дырку в стене? – с полувопросительной интонацией произнес исследователь, откручивая крышку пузырька с перекисью. На левой кисти мужчина ссадил себе кожу так, что сквозь нее проглядывала кость сустава. С какой же силой он бил в стену? Не будь мутант одурманен после снотворного и окажись его реакция быстрее, Джой точно бы не поздоровилось. Действуя одной правой рукой, Торонтон смочил вату и принялся обрабатывать кожу вокруг раны. Не хватало только, чтобы эти ссадины загноились и мутант заработал заражение крови. Тогда на компетентности ученого можно сразу поставить жирный крест.

Джой, положив уснувшего мутанта на кровать, и не подумала уйти, оставив Торонтона заниматься своими прямыми обязанностями.
- На случай, если ты не заметил, я ни разу не перешла в наступление, - непонятно зачем оправдывалась девушка. - Даже в самом конце – я ни разу не ударила.
Не утруждай себя, МакЭллан, не сотрясай напрасно воздух. С тобой и так давно все ясно.
- Торонтон, не хочу тебя отвлекать, но ты заливаешь пол кровью, -  теперь голос МакЭллан раздавался с другой стороны и прежде, чем ученый успел отреагировать, девушка решительно поддернула влажный от крови рукав. – Ну и что ты успел себе повредить за эти пять минут? - Джой неожиданно замолчала, и Торонтон прекрасно понимал, почему. - А теперь скажи мне, только честно, Майлс, - после паузы внось обратилась она к исследователю. Тот упорно не поднимал головы, чувствуя, что МакЭллан всматривается в его лицо. – Над тобой проводили эксперименты в Око или ты просто недавно набил себе татуировку из чувства солидарности?
Есть воспоминания, которые, пожалуй, никогда не выцветут – в отличие от татуировки. Джой могла бы заметить, что его отметка бледнее – все-таки восемь лет прошло. А перед глазами Торонтона всего на секунду встала картина: ослепительный свет, в котором маячат темные силуэты; он словно опять ощутил ладонями холод плитки в том углу, куда забился подростком, не давая приблизиться исследователям из Око.
Подняв глаза, ученый на мгновение встретился взглядом с Джой.
Сморгнув, Майлс как-то угловато дернул подбородком, уставившись в дальний угол комнаты.
- Нет, - только и сказал он.
А почему, собственно, правду? Почему ты не можешь сейчас приукрасить те дни, что провел в лаборатории – ад для тебя, Торонтон, для других – это всего лишь пятьдесят два часа, в течение которых с тобой не происходило ничего ужасного. Только в воображении. Ну и еще ты видел, как корчился тот мутант под разрядами – здоровый, крепкий с виду мужик, он плакал, и у тебя на затылке от этого звука волосы шевелились. О, оставь свои размышления на тему, что тебе было всего шестнадцать – ты просто трус, вечно прятался за чью-нибудь спину, сперва Спаркса, потом научился сам выставлять перед собой барьер из людей – живых людей, как та же МакЭллан, что сейчас смотрит на тебя – она ведь все еще смотрит.
Ощутив влагу у себя на запястье, Майлс перевел взгляд на правую руку – он так сильно сжал вату, которой обрабатывал раны мутанту, что перекись пополам с его кровью полилась, пачкая второй рукав халата.

- Он еще жив?
- Как видишь.
Майлс с трудом разлепил глаза и, сощурившись, уставился на людей, переговаривающихся в другом конце комнаты. Сил не было даже на то, чтобы, подняв руку, защитить глаза от льющегося в них света. Они давно могли бы выстрелить в него дротиком со снотворным, усыпить, как раненое животное – но они не сделали этого. Они ждали. Что-то записывали.
- Шеф хочет поговорить с ним. Она что-то разузнала насчет того, что паренек – дока в биологии. Из него можно было бы вырастить большого ученого.
- Если только он не сошел сума за эти двое суток.
- Нет, гляди, прислушивается. Соображает.

Торонтон почувствовал, что его потащили куда-то.

-Майлс, ты меня слышишь? Прекрати, пожалуйста, всех пугать. Ты в безопасности, никто не желает тебе зла. Я принесла воды.
- Я… не могу, - пересохшие губы шевельнулись с трудом.
- Сможешь, если поверишь, что тебе ничего не угрожает.
- Я… никогда не буду… в безопасности, - прошелестел мальчишка, отворачиваясь.
- Будешь, если согласишься сотрудничать с нами, - этот голос, он настойчиво ввинчивался в мозг, не давая снова погрузиться в себя. – Ты ведь умный мальчик, Майлс, мне известны твои успехи в биологии. Хочешь учиться в Оксфорде? Работать в самой современной лаборатории? Просто подпусти меня к себе. Смотри. Стакан. Вода. Ты умрешь, если не будешь пить.
- Почему я? – Майлс поднял голову и с трудом сфокусировал взгляд на руке, протягивающей ему питье. – Почему?..

- Почему, Майлс? Почему ты согласился на них работать? – кто-то тряс его за плечи.
Торонтон на мгновение уронил голову, окончательно приходя в себя, вспоминая, где он находится и что с ним.
- Псионика… Я хотел найти лекарство, – исследователь прижал руку ко лбу – пальцы его подрагивали. – После их эксперимента я не могу отключить ее, - глухо произнес ученый, не глядя на Джой, и тут же пожалел о сказанном. Сейчас она пустится в рассуждения о том, что всегда знала, что я ненормальный – свихнулся, сделал целью жизни месть всем мутантам, которые в состоянии контролировать способность, которых не сломал восьмой отдел. У меня был выбор – согласиться или умереть. Посмотри на себя сейчас, Торонтон – весь в крови, своей, чужой… Лучше бы ты умер, приятель, лучше бы кто-нибудь вместо тебя додумался до этой сыворотки.
Отняв руку от лица, Майлс посмотрел на Джой. Сейчас исследователь был сильнее озабочен сдерживанием способности, нежели поддержанием привычной непроницаемости. – Правда мой интеллект в итоге перевесил для них мою полезность в качестве подопытного материала. Восемь лет назад мне повезло, - устало произнес он, но тут же интонация Торонтона изменилась, почти вернувшись к обычному ледяному тону: – Довольна? Оставишь теперь меня в покое?

Джой, наконец, дала ему передышку, выйдя из опасного радиуса, на котором способность чувствовалась, как ни сдерживай ее, непонятно почему вздохнув. Торонтон, проводил девушку взглядом, отметив странное задумчивое выражение, отнюдь не свойственное МакЭллан.
- И не подумаю, - заявила она на вопрос исследователя, причем почему-то без привычной ироничной интонации. Спокойно, серьезно… Как смертный приговор подписала, черт! Джой тем временем молча взяла со стола оставленную исследователем перекись и, вновь приблизившись к нему, присела рядом, занявшись рассеченным предплечьем Торонтона.
Майлс подался назад, вжавшись в спинку кресла – конечно, чудесно, что Джой решила отработать на нем свои навыки первой помощи, но что он будет делать, если псионика все-таки вырвется из под контроля и оглушит ее? Потом начнется ведь: «Я тебе помочь хотела, а ты, Доктор Зло…» и далее по тексту. Однако МакЭллан решила не ограничиться элементарной перевязкой.
- И что бы ты знал, - нравоучительно заметила она, взявшись за бинт. – Лекарство нужно больным. Мы не больны. Никто из нас.
Я-то, может, и нет, а ты – точно больная, МакЭллан, отойди сейчас же!
- Я тоже не могу отключить способность. Но так уж вышло, что я мутировала с ног до головы, а не просто той частью мозга, которая отвечает за ментальное спокойствие окружающих.
Ты хотя бы можешь контролировать силу, с которой давишь сейчас на мою руку, а вот я – не могу приложить больше усилий к тому, чтобы не отправить тебя в страну кошмаров, господи, женщина, за что мне все это?!
Когда Джой взялась за полотенце, Торонтон уже почти смирился со своей участью безропотного пациента – во-первых, вслух возразить он не мог – иначе потерял бы ту частичку самообладания, требующуюся для того, чтобы МакЭллан спокойно дотрагивалась до него, а во-вторых, физическое сопротивление в случае с Джой выглядело бы просто смешным.
Закончив, МакЭллан широко усмехнулась и неожиданно запустила пальцы в шевелюру ученого, приведя ее в окончательный беспорядок.
- Веселее, жить будешь, мелкий! – с этими словами девушка поднялась и направилась к кровати, на которой лежал мутант, к счастью, повернувшись к ученому спиной – выражение лица Торонтона, пытающегося пригладить волосы, определенно, повеселило бы ее, и это окончательно убило бы самооценку Майлса.
Ученый поднялся, потянул на себя рукав, разглядывая кровавое пятно, затем скинул халат и, машинально аккуратно сложив его, бросил на стул. Подойдя к шкафу, Торонтон достал чистый халат и, облачаясь, невольно глянул в зеркало на внутренней стороне дверцы. Мда, видок у него… Волосы растрепались, галстук сбился, с лица еще не сошло офигевшее – по-другому и не скажешь – выражение. Майлс помассировал разнывшийся висок, потянулся поправить ворот рубашки. Она сейчас что – пожалела его? Приободрила?!
Теперь мы с тобой и правда квиты, МакЭллан, продемонстрировали друг другу свои слабые стороны во всей красе, теперь будем знать, куда бить, если что. – А если ей после сегодняшнего дня не захочется бить, Майлс? Ты видел выражение ее лица? – Ерунда, когда до Джой дойдет, с кем она только что разговаривала таким тоном, все сочувствие, провались оно, развеется в момент. К тому же, что за бред – я не хочу, чтоб меня жалели! – Да брось, Майлс, тебя всю жизнь жалеют. Даже в Око сжалились. А тут ты наблюдаешь вообще удивительный случай – псионика, судя по всему, слабее действует на человека, проникнувшегося к тебе сочувствием. Взять того же Спаркса… - Вот именно! Эти двое! Неплохая теория… нужно проверить, правда ли, что их беспокойство слабее, чем у других людей. Это поможет мне разобраться в некоторых принципах, по которым псионика воздействует на мозг… - Но вообще, что на нее нашло? – Плевать. Любую ситуацию нужно уметь обращать в свою пользу. Даже сегодняшнее происшествие позволило мне прийти к некоторым интересным выводам.
Привычным движением разобрав пробор, Майлс, наконец, привел себя в состояние «ничего не случилось» и захлопнул дверцу шкафа. Все это время в ученом боролись, если можно так выразиться, «ум» и «сердце», а еще точнее этот внутренний диалог можно было объяснить фактом, что у двадцатичетырехлетнего ученого, фактически не имеющего опыта общения с людьми, эмоциональное развитие сохранилось на уровне шестнадцатилетнего подростка – как бы он не хотел откреститься от этого факта.
- Благодарю за помощь, Джой, - как ни в чем ни бывало бросил Торонтон, наклоняясь за рассыпавшимися картами. – Если позволишь, дальше я сам здесь управлюсь.