Это был один из редких спокойных дней. Относительно спокойных, разумеется, но для человека, для которого «все относительно» – аксиома, это уточнение является необязательным как нечто само собой разумеющееся. Джон Лич был именно таким человеком. Или не совсем человеком – иначе что бы ему делать в столовой закрытого объекта, находящегося в непосредственном ведомстве Ящеров? Джон давно уже перестал задавать себе этот вопрос – перестал спрашивать себя, зачем он здесь, и не добился ли бы он большего, если бы когда-то, двадцать семь лет назад, все сложилось иначе. Не сложилось. И уже не сложится. И никакая рефлексия ничего не изменит. Все они здесь – чужие среди людей, и эта татуировка на плече – позорное клеймо, хитроумно превращенное в символ борьбы за свободу – никуда не исчезнет, даже если вколоть себе экспериментальную вакцину, даже если она подействует. Но, по правде сказать, Джон не стал бы этого делать. И свою способность, пусть она и совершенно бесполезна среди людей, никому не позволил бы у себя отнять.
Может быть, это была не та жизнь, о которой он мечтал, но он к ней привык – и уже не согласился бы променять ее на другую …зато рискнул попробовать жить двумя жизнями сразу. Это оказалось непросто, но увлекательно. И Джону это нравилось.

Сегодня он не был в 8-ом отделе. Любимая итальянская ваза Блэр Форбс, взятая в заложники и павшая смертью храбрых в тяжелой оппозиционной борьбе между главой 8-го отдела и доктором Личем, стала последней каплей в чаше терпения – догадайтесь, чьей – и Джон был с гневными криками изгнан с глаз долой, на что сам он ответил радостным извещением, что берет отгул. Вообще-то, во всей этой сцене не было особой необходимости: с тех пор, как Джон Лич получил в Око официальный статус двойного агента, он мог приходить и уходить, когда ему вздумается (кроме особых случаев – к примеру, когда Форбс шла на принцип), но довести начальство до белого каления всегда приятно. Особенно если начальство обладает такими соблазнительными формами и носит блузки со столь многообещающим вырезом.
В общем, этим октябрьским днем мистер Лич спокойно и никого не трогая сидел за обеденным столом, с аппетитом пережевывая свой сэндвич без огурцов и в перерывах хрустя жаренной во фритюре картошкой – что может быть прекраснее вкусной и вредной пищи, поглощаемой в тишине и покое? Вот только покой, по-видимому, был для Джона непозволительной роскошью, как и уединение, на сей раз нарушенное неожиданной персоной: к нему подсела девушка. Одна из новеньких. Добровольно.
А это может быть интересно.
Лич ее помнил, в силу привычки запоминать всех. Аннет Шоу, кличка Жонглёр (сам он мысленно окрестил ее Циркачкой), способность – метаморфизм, среди Ящеров примерно полторы недели. И уже подсаживается к нему за стол? Смелая, должно быть, особа.
– И тебе не болеть, Нимфадора. – Джон изучающее взглянул на девушку, продолжая пережевывать особо крупный кусок сэндвича. – Если у тебя что-то серьезное, можешь сэкономить время на пожелании приятного аппетита и принести мне кофе, а если ты просто собираешься повиснуть у меня на шее, то дождись, пока сюда не придет обедать мисс О`Ринн, она обожает такие сцены. И в этом случае у тебя все равно есть время, чтобы принести мне кофе.
А теперь делайте ваши ставки, господа.

Она его не испугалась. Она отказалась идти за кофе. Она решила с ним поиграть.
Несколько секунд Джон внимательно разглядывал собственное лицо, оценивая качество «подделки». Те же голубые глаза, та же трехдневная щетина и даже – о ужас! – намек на его коронную ухмылку. Схвачено четко. Жаль, только лицо. Но оно и не удивительно: Анна Шоу здесь совсем недавно. А потенциал у этой девочки есть, определенно. Понятно, почему ребята так в нее вцепились: чтобы быть успешным метаморфом, надо быть актером, а быть актером – значит, уметь подмечать. Что ни говори, обидно, когда способность достается тому, кто в силу характера не способен с ней совладать. В случае с мисс Шоу ни о чем подобном жалеть не приходилось. Но вот хорошенько поучиться тут, у Ящеров, ей бы не помешало.
– Наблюдательность – пятерка, исполнение – три с минусом. С двумя. Не без способностей – хотя, подожди-ка, других здесь и не держат! – но еще учиться и учиться. Фигура, строение голосовых связок… Ничего, долгие годы упорных тренировок, и все будет в порядке.
«Долгие годы» Лич пообещал своей собеседнице в доверительной манере и с особым наслаждением. Это у него всегда хорошо получалось.
– … как ни прискорбно, сегодня и здесь мне нужны именно вы, мистер Лич.
– Ничего удивительного: я всегда всем нужен. Согласись, было бы странно, если бы ты подсела ко мне только для того, чтобы сообщить, что не желаешь меня видеть.
– И… откуда эта «Нимфадора»?
О, она еще и любопытна!
– Из одной старой сказки про мальчика-волшебника. Боже мой, современное поколение что, не учат в школе классике английской литературы?
Все бы ничего, но смотреть на свое живое отражение было несколько… утомительно, а терпеть такие неудобства без всякой видимой пользы для себя Джон не видел смысла. Вот тут и пришлась очень кстати его собственная способность. Весьма удобно, скажу я вам. Мистер Лич разговаривает с мистером Личем. Один мистер Лич откусывает кусок сэндвича; второй мистер Лич, к собственному удивлению, внезапно превращается в двадцатилетнюю девушку. И все довольны. Кроме, может быть, девушки, но кто же будет спрашивать ее мнения?! Правильно: не Джон. Потому что Джон хочет кофе, а кофе как раз проплывает мимо на чужом подносе. Точнее, проплывал – пока кое-кто не сцапал стаканчик с темной жидкостью у зазевавшегося коллеги.
– В следующий раз, когда захочешь сделать мне красивый и запоминающийся подарок, лучше просто принеси мне кофе, – Лич сделал глоток ароматного напитка. – А теперь выкладывай, что ты натворила и почему пришла с этим ко мне.
Джон, конечно, допускал вероятность, что он ошибается на ее счет, но погрешность едва ли могла быть значительной: если недавно попавшая к Ящерам юная особа обращается непосредственно к нему – значит, приперло; если приперло – значит, она что-то натворила; а если еще не натворила – значит, скоро натворит.
И почему со всем этим должен разбираться именно он?..

Отредактировано John Leach (2010-07-30 02:07:31)

Джон почувствовал, что правая половина его рта того и гляди приподнимется в довольной ухмылке, и поспешил приложиться к стаканчику с кофе, чтобы скрыть это проявление эмоций от своей визави. Ей вовсе необязательно знать, что он не только не сердится на нее за ее дерзость, но и начинает находить определенное удовольствие в этой беседе. Ни к чему.
И когда Анна предложила до невозможности самоуверенный вариант развития событий при какой-то отдаленной новой встрече, да еще и взяла на себя смелость поинтересоваться у него же, хорошо ли она придумала, Лич в глубине души умилился ее непосредственности. К сожалению, умиление в представлении Джона Лича всегда было неразделимо с сарказмом и ехидством, что он не замедлил продемонстрировать.
– Если ты хотела преуспеть в своем коварном плане, тебе, в первую очередь, не следовало меня предупреждать. Правда, тут есть и другое «но»: я могу и не дожить до того счастливого момента, когда ты, наконец, овладеешь своей способностью в достаточной степени, даже несмотря на то, что старые сволочи, вроде меня, как правило, очень живучи.
Но вообще-то, стоило об этом подумать. Пусть Джон и не рассматривал всерьез версию Анны (угрозы с ее стороны он уж точно не видел), но кто-то другой мог бы – теоретически – воспользоваться этой брешью. Особенно если найдется какой-нибудь парень или девица с мимикрией. Да, на этот случай не помешало бы что-нибудь придумать. Но это потом.
– Тот, кто отвергает опыт прошлого, рискует однажды обнаружить, что у него нет будущего. Подумай об этом на досуге.
Если успеешь и не вляпаешься в какую-нибудь скверную историю раньше. Если еще не вляпалась.
Потому что обезьянничала Шоу хорошо, даже слишком. Вон и яблоко уже стащила у кого-то с подноса, как он сам до этого – свой «законный» кофе. Но есть одна загвоздка: quod licet Jovi non licet bovi, или, перефразируя древних – что дозволено Джону Личу, то совсем не обязательно сойдет с рук девочке-циркачке, будь она хоть десять раз метаморф. И нет, Джон нисколько не стеснялся сравнивать себя с Юпитером – не находил оснований для стеснения.
– Итак, позволь уточнить: ты нарушаешь мое священное уединение, называешь меня старой сволочью и после всего этого надеешься, что я стану тебе помогать в каких-то темных делишках?
Лич с удовольствием отхлебнул еще кофе. Разумеется, Анна его так не называла – рано ей еще! Но подумать-то вполне могла, а если не подумала до сих пор, то наверняка думает теперь… зато это намного лучше лицемерия.
– Так что ты натворила?
Естественно, отвечать на последний вопрос циркачки Джон не стал – не должен был, да он далеко не всегда делал даже то, что был должен окружающим, по их же нелепому заблуждению. И как это могло бы выглядеть? «Да, детка, я двойной агент. Не хочешь прокатиться со мной на встречу с президентом Око?».
Ну и запросы у современной молодежи!

Боже мой, ну что она несет?
Примерно эту мысль в различных ее вариациях Джон Лич думал в продолжение первой половины речи Анны Шоу – той, которая касалась ее дедушки. Очень познавательно, конечно, но совершенно неуместно. Но впечатляюще. Но абсолютно излишне. Но все-таки впечатляюще.
– Я в восторге от того, как горячо ты любишь своего дедушку, но какое это имеет отношение к делу?
Она продолжила. И даже объяснила, что ее на самом деле тревожит.
– Понятно. Никакого.
Итак, Питер Шоу. Любимый братик этой милой барышни. В 8-ом отделе. Она так точно это знает? Потрясающе. Уже несколько месяцев? Катастрофа.
Джон Лич как никто другой знал, что происходит с теми носителями активного гена, которые попадают в Око и не выходят оттуда на своих двоих через несколько дней. Говоря откровенно, там есть только два пути – и Джон был почти уверен, что Аннет не понравится ни один из них. Впрочем, возможны нюансы. Всегда есть шанс, что что-то пойдет не так, как запланировано системой, и иногда этот шанс – единственное спасение.
Джон Лич не мог сказать наверняка, был ли в 8-ом отделе паренек по имени Питер. Шоу – не самая редкая фамилия. Кажется, она действительно мелькала в бумагах, но был ли это брат сидевшей перед ним девушки или нет? Джон ничего не мог утверждать. А вот что-то ответить Аннет было нужно – и ответить что-нибудь такое, что не вызвало бы у нее желания немедленно кинуться прямиком в 8-ой отдел и наломать там дров. Если действовать поспешно и необдуманно, она не только не найдет там своего Питера, но и сама угодит в лабораторию – и едва ли в качестве сотрудника.
Лич залпом допил кофе и отставил пустой стаканчик в сторону.
– Это все? Я имею в виду – на этот раз ты договорила до конца, и я уже могу сказать тебе «всему свое время»? Отлично. Всему свое время.
Он хотел было встать и уйти, но вдруг вспомнил себя больше двадцати лет назад, когда забрали в Око его отца. Это секундное колебание все решило, сделав стремительный уход Джона невозможным. Досадуя на самого себя за то, что позволил этому разговору случиться, Лич через стол наклонился к Анне.
– А теперь я надеюсь, что ты и твоя сентиментальная натура внимательно меня выслушаете. Несколько месяцев – долгий срок. В 8-ом отделе на такое время задерживаются редко, поэтому расклад такой: либо твой братец добровольно пошел на сотрудничество с Око – какая у него, кстати, способность? – либо Око заставило его пойти на сотрудничество, сделав из него материал для исследований гена, и тогда велика вероятность, что маленький Питер уже покинул свой новый дом ногами вперед. В первом случае своим вмешательством ты ему только навредишь, во втором – ничего не изменишь. Так может быть, счастье в неведенье?
Да, это было жестоко. Но давать ложную надежду Джон считал еще более жестоким. Всегда надо быть готовым к худшему – только так и можно выжить.

- Но шансы есть? Хоть какие-нибудь?
О нет, какая банальность! А он-то надеялся, что мисс Шоу – не такая, как все, и для разнообразия не будет устраивать ему драматичных сцен…
Впрочем, не прошло и пары минут, как стало окончательно ясно, что она действительно «не такая». Сильная. Джон только что сообщил ей, что ее брат, вероятно, покинул ряды живых, а Анна ничего – жонглирует себе и призывает его побыть ребенком. Либо это какое-то психическое отклонение, либо ее эмоциональный стержень выкован из титана. Если второе – Шоу может собой гордиться. Но пусть она узнает об этом от кого-нибудь другого.
– Шансы. – Джон презрительно фыркнул, попутно принимая яблоки из рук девушки. Покрутил головой, озираясь по сторонам в поисках чего-то недостающего (жонглировать двумя яблоками и огрызком он сегодня был не в настроении) – и, со всей очевидностью, нашел, потому что тут же гаркнул на весь зал:
– Эй, Коул, подкинь яблочко! У нас тут вопрос жизни и смерти решается, без него никак!
Что в тот миг подумал Эмрис Коул о Джоне Личе, известно одному лишь Эмрису Коулу, но требуемое яблоко таки просвистело над парой пустующих столов и было поймано Личем с ловкостью, которую кое-кто мог бы счесть удивительной для его возраста. Речь, разумеется, о тех желторотых птенцах, которые не понимают, что настоящий мужчина в сорок лет находится в самом расцвете сил.
Удовлетворенно кивнув, Джон поднялся из-за стола и одно за другим подбросил яблоки в воздух с самым невозмутимым видом, как будто каждый день этим занимался. Собственно, он действительно занимался этим каждый день: как ни удивительно, это занятие успокаивало и помогало сосредоточиться.
– Да будет тебе известно, что некоторые из Ящеров провели в лабораториях Око намного больше пары месяцев и вырвались оттуда относительно здоровыми и почти невредимыми. Это, конечно, если не принимать в расчет их умственное состояние. – Вообще-то, это была шутка, но по интонациям Лича догадаться об этом было непросто. Тем более что его внимание, казалось, было полностью сосредоточено на мелькавших в воздухе фруктах, а следующие слова он произнес на полном серьезе. – Но вынести это способны немногие. Бесконечные тесты, эксперименты, апробации вакцины… Не всегда все проходит удачно, знаешь ли.
Джон одно за другим поймал все яблоки и сложил их на стол перед Аннет.
– Хорошо. Твое счастье, что я имею прямой доступ в 8й отдел. Подниму документацию на всех местных постояльцев за последние – сколько: два? Три? Четыре месяца?
Если разобраться, делать ему больше нечего, кроме как искать чьих-то пропавших малолетних родственников. Кто его знает – может, никакого Питера Шоу и не было никогда в 8-ом отделе, а пацан просто сбежал из дому. Или его направили на базу в Антарктиду. Или куда-нибудь еще. Но раз уж пообещал – придется теперь посмотреть. В конце концов, это может быть любопытно.

Отредактировано John Leach (2010-07-31 11:15:56)

– Око – масштабная организация с масштабными целями. Массовая промывка мозгов, всеобщее порабощение, захват мира – ну, ты понимаешь, – Джон коварно ухмыльнулся, но тут же снова посерьезнел. – Мой тебе совет: хочешь помочь брату – помогай. Только действуй аккуратно. А во взрослые игры не лезь, мала еще.
Во всех смыслах этого слова. Без опыта, без безупречного владения способностью, без достаточной осведомленности об устройстве и техническом оснащении служб Око нечего и думать о том, чтобы с ними связываться. Сам Лич, правда, связался. Но он рисковал – рисковал каждый день, каждую минуту своей жизни: когда работал, когда спал, когда болтал в столовой с новенькой Ящеркой... Она ведь могла оказаться засланным казачком из Око. Они любят проверки.
Да, Джон всегда помнил об осторожности, даже если со стороны это было незаметно. А еще помнил о паранойе, которая развивается из привычки подозревать всех и каждого и отслеживать всякое небрежно брошенное слово, и потому иногда позволял себе немного расслабиться. Вот сейчас например. Тем более что процесс жонглирования весьма этому способствовал, а тень удивления на лице Шоу – и подавно. Ну да: ей-то, наверное, до сих пор не приходилось видеть, как (и чем) жонглирует этот старый гад Джон Лич. Заметно же, что она не ожидала такого поворота, хотя и не подает виду.
– Видишь, я тоже еще кое на что гожусь. – Лич подмигнул Анне – скорее, с целью ее смутить (если такое в принципе возможно), чем для того, для чего обычно мужчины подмигивают симпатичным девушкам. А потом порылся в кармане и вынул деньги.
– Держи свою десятку. И не надо так на меня смотреть, все честно! Я взял десять фунтов с тебя, ты взяла двадцать фунтов с меня. Получи свою десятку. Кстати, не обольщайся: я делаю это не из человеколюбия, а исключительно для того, чтобы в следующий раз тебе было на что со мной спорить!
Джон задумчиво взглянул на Аннет.
– И если твой братик действительно находится в 8-ом отделе, с меня еще десятка.
Ну вот. Осталось только найти человека, который согласится поспорить на то же и поставить тридцатник. Чтобы все равно остаться в выигрыше.

Отредактировано John Leach (2010-07-31 20:16:20)