САРГАС, НОВЫЙ СЕЗОН
14 июля 2137 года, Лондон, параллельный мир. Око, Ящеры и простые мутанты, которых правительство забросило в иную Вселенную, пытаются разобраться, что произошло, вольно или невольно выдают себя за своих местных двойников и ищут способ вернуться домой. А может быть, Вы захотите остаться?

MUSIC IN THE AIR:
Hans Zimmer - Time;
Zack Hemsey - Mind Hiest;
Two Steps From Hell - Heart of Courage;
Audiomachine - Breath and Life -
нажимаем на ссылки и вдохновляемся.

S A R G A S

Объявление

ДАМЫ И ГОСПОДА, САРГАС УШЕЛ В БЕССРОЧНЫЙ ЗАГУЛ.
Приносим свои извинения гостям, заинтересовавшимся игрой: в данный момент проект заморожен.
Отчаянно жаждущие игрищ приглашаются ознакомиться с проектом Millenium.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » S A R G A S » Архив эпизодов. » I'll never be the same if we ever meet again;


I'll never be the same if we ever meet again;

Сообщений 1 страница 16 из 16

1

Я очень ценю случайные встречи
В эпоху большой нелюбви.

http://25.media.tumblr.com/tumblr_l6zhb8fgq11qcbnz7o1_500.png

Кто: Chloe O'Rinn & Patricia Novak
Где: Штаб-квартира Ящеров, комната Хлои
Когда: 20 октября 2136
Что: "радостное" воссоединение двух кузин через 8 лет

Элемент неожиданности: Джон Лич, который как всегда вовремя.

0

2

Это был тяжелый день, безумный день – похожий на сон, бесконечный кошмар, когда знаешь, что спишь, но не имеешь никакой возможности проснуться. Последние недели вообще походили на один бесконечный бред сумасшедшего, но сегодняшний день явно мог считаться апофеозом бессмысленности. И Патриция даже не могла сказать, что больше пугало её – то, что неизвестные люди ставили на ней опыты, то, что они чудом сумели сбежать из охраняемого правительственного объекта, или то, что её двоюродная потерянная сестра оказалась жива и невредима.
За 8 лет она так и не смогла забыть, как Хлоя выглядела в последний раз – рыжие, пусть и короткие, волосы забраны в хвост, черная резинка, позаимствованная у Пат, стягивает их на затылке, несколько прядей выбилось; белая рубашка с коротким рукавом-фонариком, хлопковая, с кармашком на груди; болотно-зеленый кардиган на завязках; узкие темные джинсы; черные балетки. Она протягивает Патриции бумажку со своим новым адресом в Лондоне и просит ей писать. Она целует её в лоб и обещает справить свадьбу в Ирландии, чтобы Пат могла нести корзинку с цветами. Она хохочет, глаза светятся, она крепко обнимает Пат и говорит, как сильно любит её – как сильно любит весь мир. Она ищет в сумке паспорт и билеты, целует мать, целует Эйрин, снова целует Пат. Она уходит. Она уходит навсегда.
Пат часто снилось их последнее прощание, со стороны – маленькая девочка в огромных дурацких очках и молодая девушка, будущая жена. Пат плакала, когда Хлоя улетала. Пат плакала, когда Хлоя ей снилась.
И вот Хлоя стояла перед ней – волосы до плеч, уставшая, сосредоточенная, взрослая, совсем взрослая – и не узнавала Патрицию.
Ладно, прошло 8 лет. Минус очки, прыщи, неправильный прикус и веснушки. Плюс энный десяток сантиметров в росте, взрослое лицо, взрослая фигура. Пат сама бы себя не узнала, если бы сейчас встретила двенадцатилетней.
И всё равно это недоумение, не-узнавание, не-замечание в глазах Хлои, то, что она прошла мимо, то, что не сказала ни слово – всё это ранило больше исследований и опытов.
Где-то в глубине души Патриция оставалась двенадцатилетней пугливой, замкнутой девочкой, которой надо было, чтобы старшая любимая сестра обняла её и сказала, что всё хорошо.
И этого не случилось.

Когда она смыла с себя пыль и чужие отпечатки пальцев, когда закрыла следы от игл на руках длинной кофтой, одолженной какой-то милой девушкой, когда заклеила ссадину на лбу пластырем, когда помогла Кэти сменить повязку – после всего этого Патриция взяла себя в руки и постучалась к Хлое в дверь.
Она могла бы начать с «Привет» или «Хлоя!» или лучше «Какого черта ты до сих пор не дала о себе знать?», но Патриция всегда «отличалась» умом и сообразительностью, поэтому, как только её кузина открыла дверь, Пат внезапно выпалила:
- Ты даже не искала меня, верно?

+2

3

Значит, вот так.
Эта мысль не давала Хлое покоя целый день. Мысли обычно бывают легкими, как пушинки, эта же тяжелым чугунным шаром каталась на дне сознания. Она разделилась как бы надвое: первая часть Хлои отдавала указания, объясняла, успокаивала и уговаривала, пыталась вбить в голову что-то одинадцати напуганным студентам, которые с трудом понимали, что происходит. Вторая часть мучалась жгучим стыдом, да еще и с мрачным привкусом торжества. Как будто кто-то сидел внутри и говорил: «Вот, посмотри, я был прав».
Да, вот так, сказал этот кто-то. Если делаешь что-то, или даже если не делаешь – готовься, что однажды придется нести за это ответ. Если восемь лет скрываешься от семьи – готовься, что она найдет тебя и спросит – может быть, не укоризненно, но спросит – почему? Например, в образе кузины, которая попала в ту же западню, что и Хлоя. У судьбы-то руки длинные.
Ну а что она могла сделать?! Она должна была доставить этих сообразительных юнцов в штаб-квартиру, причем быстро, у нее обязанности, и они, конечно, превыше всего. Ей было некогда, ей было не до того, не до этого удивленного «Хлоя?». Она ведь еще подумала, что что-то есть в этой девушке знакомое. Хлоя скользнула по ней взглядом, и догадка зашевелилась на краю сознания, еще бы секунда и… Но лишней секунды не было.
Она, конечно, поняла, но это было потом, когда Венди пошла показывать новоприбывшим девушкам комнаты… И Хлоя так и не успела поговорить, спросить, разузнать. А сейчас уже поздно – пусть поспят, они здорово натерпелись сегодня.

Полчаса назад Хлоя закрыла за собой дверь, устало, как старуха, опустилась на кровать и так и не поменяла позы за все это время. С фотографий на тумбочке на нее смотрели они – те, кого она училась вовремя выбрасывать из головы за последние восемь лет. Мама, спокойная и безмятежная, как всегда, она могла снять любую боль Хлои одним прикосновением без всяких сверхспособностей. Улыбчивый, крепкий отец – пышущий здоровьем ирландец, которому ни за что не дашь сорок. И мамина красавица-сестра, и недовольна Руби, и серьезная Кэрол, и маленькая Пат в очках, и совсем малышка Ада, и долговязый Лиам. Самой Хлои нет – она фотографирует. С другой фотографии загадочно улыбается Стэнфорд. Он тут единственный, у кого нет причин держать на нее злобу.
Она еще раз провернула в голове все свои доводы – раньше это приносило успокоение. Первым, как всегда, шел самый убедительный: им опасно со мной общаться. Конечно, опасно! Откуда им знать всю серьезность ситуации, в которую попала Хлоя! Затем последовал самый смехотворный: я не такая, как они, и мне не место среди них.
Господи, ну какая чушь, укоризненно сказали ей глаза матери, спокойно смотрящие с фотографии. А ведь раньше Хлое казалось, что они ее, наоборот, понимают.
Сколько раз она отправляла родителям сухое, лишенное эмоций письмо, в котором не было ничего, что могло бы выдать ее? «Я в порядке. Передайте привет Руби. Люблю, скучаю. Хлоя». И предупредила строго-настрого – ни слова никому, ни друзьям, ни другим родственникам, ни слова, что она жива, под страхом смерти – ни слова! Она писала огромные письма, твердо зная, что в следующий раз не выдержит и отправит, писала и прятала в нижнем ящике стола. И всегда жалела, и всегда знала, что поступает правильно.
В дверь постучали. Хлоя подумала, что это Джули пришла предложить пропустить стаканчик, чтобы снять стресс, и приготовилась отправить ее ко всем чертям. Можно было, конечно, попытаться узнать, мельком прочитав мысли стоящего за дверью человека – но напрягаться не хотелось.
Хлоя открыла дверь, и сердце бухнуло вниз.
- Ты даже не искала меня, верно?
У этой девушки были длинные темные волосы, длинные ноги и рост выше самой Хлои. Еще у нее была грудь. Ничего этого и в помине не было у ее маленькой сестренки, и Хлоя понимала, кто это, но не могла ее разглядеть.
- Пат…
Ее совесть стояла на пороге и смотрела большими, укоризненным зелеными глазами. У всех совесть выглядит по-разному, у кого-то – как бездомный щенок, у кого-то – как нищий, а совесть Хлои явилась к ней в образе повзрослевшей младшей кузины, и сейчас она задаст все те вопросы, которые Хлоя боялась задавать себе все эти восемь лет.
- Проходи, - сказал она, отходя. Атмосфера повисла напряженная.
- Я знала, что с тобой все в порядке. И где ты учишься. Послушай, я знаю, что ты сейчас расстроена, но, поверь, всего через несколько дней ты поймешь, почему… - Хлоя говорила, тщательно подбирая слова – так она всегда делала, когда перед ней был чужой человек и нужно было ему корректно объяснить, почему именно он должен с ней поехать.
И замолчала.
- Да, я тебя не искала.

+1

4

Пат на секунду замерла на пороге - размышляя, нужно ли было вообще заходить, или настал тот самый момент, когда надо было убежать и дать им обеим время подумать, избежать пока неловких вопросов и чистосердечных разговоров. Но всё-таки она вошла - медленно, неловко, стесняясь вторгаться в незнакомое пространство этой совершенно незнакомой девушки.
Да, она её не знала. Это была не её Хлоя - и Патриция боялась её, как не боялась никого и ничего в жизни. Она была пугающе-замкнутой, спрятанной ото всех и вся, она была потухшей и измученной, она была другой. Где-то там внутри под слоями напускного спокойствия, ледяного безразличия и выверенности каждого слова и действия, возможно, ещё оставалась её старшая кузина - а возможно, там была лишь пустота. Это и пугало Пат больше всего.
- Спасибо, - ответила она на Хлоино "Да, я тебя не искала", - спасибо, что сказала правду.
У Хлои была приятная комната, не большая, но уютная, размерами напоминавшая её же комнату в Лимерике. Взгляд Патти сразу зацепился за фотографии на тумбочке возле кровати - всего две штуки, но обе показательные. С одной на неё внимательно, с улыбкой смотрел симпатичный молодой человек - возраста чуть старше её самой, с короткой стрижкой и умными глазами. Пат его сразу узнала - это был Стенфорд, жених Хлои. Она никогда не видела его в живую - только на многочисленных фотографиях. Впрочем, её внимание отвлекла вторая фотография - всё их большое семейство в полном сборе.
- Они думают, что я умерла,- очень тихо и очень четко сказала Патриция, не смотря на Хлою - только на фотографию, - они думали так, когда ты исчезла. Они почти перестали общаться, знаешь. Наши родители. После того как ты ушла. Всё как-то... развалилось, - Пат вдруг густо покраснела и отвернулась, - прости, я не должна была это говорить.
Пат замолчала, оглядываясь по сторонам. Потом неуклюже опустилась на краешек стула.
- Почему ты не вернулась домой? - задала, она, наконец вопрос, мучивший её больше всего,- Шарлотта и Риордан знают хотя бы, что ты в порядке? - в порядке. Едва ли то, что творилось с её сестрой все эти 8 лет можно было назвать порядком, скорее, полнейшим беспорядком, в котором Хлоя с каждым днём тонула всё больше и больше.

0

5

Девушка на пороге мялась, стеснялась, бродила глазами по комнате, но все же вошла – неуверенно, напугано, робко. Хлое померещилось, что из двери повеяло нестерпимым ледяным холодом. Она захлопнула дверь и отошла – наверное, чуть более торопливо, чем следовало бы. Но стоять рядом с этим зеленоглазым укором было… Неуютно? Нет, не то слово. Страшно.
- Спасибо, - Хлоя предпочла бы, чтобы голос узины дрогнул, - спасибо, что сказала правду.
Сердце Хлои моментально смягчилось, она улыбнулась уголками губ и вдруг почему-то решила, что они, может быть, даже могут теперь снова стать семьей. И, привычно отогнав сомнения и угрызения совести, как назойливую муху, незаметно прикрыла глаза и сосредоточила свое внимание на мыслях Патриции. Небо свидетель, она вовсе не собиралась лезть к ней в голову, просто, узнать те мысли, которые тревожили ее в эту секунду, так будет легче им обоим… Но мысли обожгли, они были злые и жалящие, как пчелы – в них было много страха, недоумения, обиды. Мысли ужасно походили на ее собственные восемь лет назад.
- Наверное, тебе стоит знать, что я только что прочитала твои мысли.
А Патриция тем временем смотрела на фотографии. Хлоя внимательно следила за ней глазами.
- Они думают, что я умерла, они думали так, когда ты исчезла. Они почти перестали общаться, знаешь. Наши родители. После того как ты ушла. Всё как-то... развалилось, - даже в темноте было видно, как заалели ее щеки, - прости, я не должна была это говорить.
Хлоя опустилась в стоящее у окна кресло. Ей очень хотелось, чтобы со стороны движение выглядело естественным, что она не рухнула, как мешок с картошкой, брошенный с размаху, чтобы не выдать внезапной слабости в коленях.
Надо включить свет, подумалось ей – в комнате горела тусклым светом одна только настольная лампа. И не двинулась с места.
- Ты сможешь им написать. Не прямо сейчас, конечно, но чуть позже… - И, подумав, прибавила после паузы: - Обещаю.
Никаких тебе «О, мне так жаль!» или «Прости». Никаких оправданий. Да и не будет она оправдываться. Если честно, она вообще вряд ли до сих пор умеет бурно выражать свои эмоции.
- Почему ты не вернулась домой? Шарлотта и Риордан знают хотя бы, что ты в порядке?
- Так. Послушай, сядь и… - Хлоя подняла голову и увидела, что Пат уже это сделала. – Пат, послушай меня… Попробуй понять. То, что я жива – это такая же случайность, как и то, что жива ты. Я тоже была там, откуда вы сбежали. И, поверь, таким, как мы, жить спокойно не дают. Я не должна пугать тебя этим, но мы – ты, я, и все, кто в этом здании – преступники, и, надеюсь, ты понимаешь, что это создает некоторые трудности нашим семьям. И чтобы не подвергать их, а заодно и всю организацию, опасности, здесь существует неписанный запрет на внешние контакты. А мама с папой… Да… Я писала им.
Вот теперь она округлит глаза – ты писала им?! Они знали… все это время?! Почему же ты не писала мне? А Хлоя не знает, что на это ответить.
- Ты сама все поймешь через пару дней. А пока просто поверь. И… расскажи мне, как там… все.
Она хотела сказать – «как там дома», или «как там Ирландия», но эти слова жгли язык.

0

6

- Наверное, тебе стоит знать, что я только что прочитала твои мысли.
Патриция только пожала плечами. Сама она до сих пор не разобралась в специфике сверхспособностей и том, как они работают, а главное, не могла понять, что именно может делать она сама - поэтому вещи вроде "прочитала твои мысли" до сих пор казались дикими.
Написать? О, это было действительно смешно. Половина Оксфордского университета взрывается, её отцу звонят на работу - извините, очень жаль, но ваша дочь была среди захваченных террористами заложников, а потом бум, и от неё не осталось даже волоска. Пустой гроб, плачущая мама, ничего не понимающая Ада. Проходит месяц, другой - и вот кто-то кладет им в почтовый ящик письмо: "Папа, мама, я жива, но тут такая проблема - я мутант. Правительство ставило на мне опыты, а потом Хлоя - она кстати тоже жива, вы в курсе? - запрещала мне с вами увидеться. Но - эгегей - я же жива!" Это было так страшно на самом деле, что у Патриции чуть не началась паническая атака. Вдох-выдох. Возьми себя в руки, Новак.
Сейчас ей ещё больше казалось, что она попала в страшный сон. Преступники? Не подвергать опасности? Поймешь? Да ни черта она не хотела понимать.
- Знаешь, было время, когда я думала, что это я виновата в том, что ты ушла, - вдруг заговорила Патриция, долго молчавшая после монолога Хлои, - я думала, что чем-то тебя обидела. Что-то сделала не так и ты просто не хочешь со мной общаться. Потом я не понимала и злилась.  Я так сильно злилась. Они все говорили, что тебя нет, что ты ушла. А я знала, что ты есть, ты просто не хочешь ни с кем из нас говорить. Я перестала винить себя и стала винить тебя. А потом... потом мне просто стало все равно. Я злилась, я так сильно злилась. А потом я выросла. И для меня ты тоже - ушла. Я не хочу, чтобы Лиам и Ада на меня злились. Я не хочу, чтобы мои родители боялись рассказать кому-либо о том, что я жива. Я не хочу, чтобы их провожали взглядами и говорили за их спинами "это Новаки, их дочь погибла во время того самого взрыва."
Патриция замолчала. У неё раскалывалась голова, и, кажется, от напряжения ссадина на лбу, залепленная на скорую руку пластырем, вновь начала кровоточить. Новак закрыла глаза и досчитала до пяти.
- Ты совершила ошибку, Хлоя. Я не могу тебя судить, не имею права. Но я не собираюсь входить в эту реку следом за тобой.

0

7

- Хорошо. Отлично. Завтра же – если хочешь – я отведу тебя к мистеру МакЛорену и скажу, чтобы тебе разрешили уйти. Поедешь к родителям, - Хлоя чуть более резко, чем ей бы того хотелось, встала и подошла к окну.
Внезапно в ней закипела злоба – такая злоба, что и не передать.
- А когда вас всех убьют – а это всего лишь вопрос времени – это будет отличными проявлением твоей преданности и заботы.
Ей, Хлое, понадобился год, чтобы разобраться, что к чему. В этот год она не решалась ни то что перечить кому-то из вышестоящих – она даже мысленно не давала оценку происходящему. Ладно, пусть Пат окажется сообразительнее, способнее, сильнее – да она только за! Но она ведь, черт побери, ничего не понимает, она просто напугана и хочет домой, к родителям, она хочет, чтобы ее обняли, пожелали и сказали, что это сон. И Хлоя, наверное, должна это сделать. Не вести себя отрешено-холодно, не делать вид, что ее ничего не может пронять…
Перед ней стояла не Патриция. Если бы сейчас эта девушка обернулась кем-то другим, и оказалось, что все это – розыгрыш, Хлоя бы охотно поверила, и даже с радостью ухватилась бы за эту возможность. Она просто не могла разглядеть за взрослой внешностью свою маленькую сестренку. Это было похоже на то, как в детстве она храбро старалась не верить в призраков.
Очерствела, замкнулась, потеряла способность удивляться и проникаться какими-то событиями. В детстве она это любила – раздумывать о том, как такое вообще возможно и благоговейно трепетать перед чем-то невероятным. Сейчас она сама себе напоминала тупое медлительное животное. Перед ней стоит маленькая Пат! Ее кузина, которая выросла и попала в ту же западню! В это ведь так сложно поверить. А у Хлои в голове была только одна глуповатая мысль – и что?
Повисла тишина, а потом ее гостья снова заговорила.
- Ты совершила ошибку, Хлоя. Я не могу тебя судить, не имею права. Но я не собираюсь входить в эту реку следом за тобой.
Ну вот и угрызения совести. Здрасьте, заждались уже.
Не надо сейчас об этом, подумала Хлоя. Ну что это даст – переливать из пустого в порожнее? Хлоя боялась именно тех слов, которые произнесла Патриция, но на удивление ничего не почувствовала. Она, пожалуй, уже высказала то, что ее мучит, а если захочет высказать еще – никакие слова Хлои ее не остановят….
Хлоя повернулась и вдруг испугалась, видя сидящую перед ней девушкой. У нее был такой вид, будто она сейчас упадет в обморок. Из-под пластыря на лбу текла тоненькая струйка крови, глаза были плотно зажмурены.
- О Господи, - вырвалось у нее.
Хлоя подошла к стоящему у стены комоду, и. порывшись в ящиках, вытащила пачку ваты. На секунду заколебалась, но все-таки подошла и мягко, по-матерински вытерла кровь. Потом села рядом и успокаивающе взяла Патриция за руку.
- Пат. Я знаю, тебе трудно понять и простить меня. Моя ошибка просто была меньшим из двух зол. Но, знаешь… Ты сама решишь, как тебе поступать, я сейчас серьезно. Ты только не спеши.
Пусть она только успокоится.
- Я скучала.
И тут Хлоя поняла – она правда скучала. И это правда Пат. И если она вырвет руку, если набросится на Хлою с обвинениями и вообще… Она все равно будет оставаться ее кузиной, ее сестрой, и теперь все точно будет хорошо.

+1

8

Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, кроме тех, кто нужней.(с)

Патриции просто хотелось, чтобы всё вернулось назад. Хотелось оказаться той 12летней девочкой, что носила огромные очки и дурацкие платья в горох, никогда не могла нормально причесать копну непослушных кудряшек и боялась стоматологов, поэтому не могла избавиться от неправильного прикуса. Девочкой, которой Кэрол ещё желала спокойной ночи перед сном. Девочкой, у которой Лиам просил помощи с домашним заданием. Девочкой, к которой Ада приходила посреди ночи, если на улице шел дождь, и обнимала её наподобие подушки. Патриции не на что было жаловаться, её любили, несмотря на шалости, плохую учебу в школе и неподдающийся воспитанию характер. Любили, потому что она любила их всех - старшую сестру, несмотря на её сдержанность и отрешенность; брата, несмотря на разницу во взглядах на жизнь; младшую сестру, несмотря на невозможность её познать мир и ответить Пат тем же; Хлою, за то что она была Хлоей, самой лучшей, самой близкой и родной.
А потом Пат выросла, потерявшая сестру где-то в Лондоне, потерявшая себя где-то в Ирландии, потерявшая родных где-то при переезде. Видит бог, ей самой не нравилось каким человеком она в итоге стала - девочка, любившая сказки и мечтавшая стать актрисой мюзикла, закрывшая себя в собственной клетке с учениями Юнга и бехевейеристов. И неудивительно, что Хлоя не могла поверить в то, что вместо своей любимой 12летней кузины она вдруг получила девушку, взросление которой прошло в компании паранои, боязни потерять близких и отвращении к себе.

Она твоя сестра, Пат, твоя сестра.
Та, что мазала твои коленки йодом и обещала не рассказывать твоей маме про драку с Тоби О'Дойлом.
Та, что гладила твои волосы, пока ты плакала у неё на коленях (ты не могла рассказать даже ей, что Тоби дразнил Аду, за это ты ударила его, хотя он был на пару лет старше и на пару десятков сантиметров выше; ты не могла, ведь это было так унизительно и так больно, и всё что оставалось - выплакать свое горе в плечо той единственной, которая готова была ждать, пока слёзы закончатся).
Та, что подарила тебе на 10летие "Три товарища" Ремарка и взяла с тебя клятвенное обещание не читать эту книгу до совершеннолетия (ты нарушила обещание в 14, глупая не готовая к подобному испытанию девочка).
Та, что присылала тебе открытки с видами Лондона и неизменным "скучаю. хотела бы, чтобы ты была здесь. Х. (ты закопала их под деревом в саду вашей бабушке в Лимерике за неделю до переезда в Лондон).
Та, что умерла для всех, но так никогда и не умерла для тебя.

Хлоя злилась, и её можно было понять.
Хлоя злилась оттого, что боялась, что с Патрицией может случиться что-то плохое, и в этом будет её вина. Боялась, что Патриция никогда не сможет простить её. Боялась, что они с Патрицией вновь потеряют друг друга, на этот раз навсегда, вновь из-за глупости, из-за ошибки, из-за недоразумения, из-за нелепой случайности.
Хлоя взяла её за руку, и Патриция, поддавшись первому же порыву, обняла её.
- Вернись ко мне, Хлоя. Вернись ко мне.

+1

9

Джон сложил руки в замок и потянулся до хруста в суставах. Он чувствовал легкую усталость и удовлетворение. Весь 8-ой отдел сегодня стоял на ушах. Форбс, как обычно, была вне себя. Еще бы: сбежало столько новоявленных мутантов, а отвечать за все ей. То есть, это она так думала – но в итоге-то все обошлось, и всех собак спустили на отдел безопасности. Так им и надо, если разобраться. Исследователи не виноваты, что студенты сбежали. Все до единого. Охранять «пациентов» – не их работа.
Говоря откровенно, Лич был бы не прочь взять ремень и выпороть каждого из беглецов за такое самоуправство, но у детишек было хорошее оправдание: они ровным счетом ничего не знали и не понимали – и, конечно же, не могли догадываться о том, что Ящеры рано или поздно попытались бы вытащить их из «этого ужасного места», одного за другим. Они вообще никогда и ничего не слышали про Ящеров. Видимо, потому-то они и решились на побег: от отчаяния. Совершеннейшая глупость и безрассудство. И феноменальное везение. Потому что должно было совпасть невозможно много факторов, чтобы эта затея удалась. Хорошо еще, что сам он вовремя заметил, что происходит, и отвлек двоих стоявших на пути у беглецов сотрудников охраны жизненной необходимостью немедленно решить проблему первичности материи и духа (заодно получив прекрасную возможность самому задержаться и «не заметить» ничего подозрительного). Но это была лишь капля в море. А студенты все-таки сумели вырваться за пределы исследовательского центра (это было ясно по общему переполоху, поднятому в Око). Молодцы, далеко пойдут. Если только их раньше не поубивают, разумеется.
Вот на этот счет Джон Лич уже испытывал определенные сомнения. Он вынужден был весь день проторчать в 8-ом отделе и не имел никакой возможности проследить, что стало с бежавшим будущим нации после того, как оно (будущее) оказалось за пределами лаборатории. Очень хотелось верить, что ребята перехватили студентов до того, как те успели накуролесить. Очень хотелось верить в то, что их вообще перехватили, потому что в противном случае весь сегодняшний день автоматически превращался в бессмысленную фантасмагорию. Чтобы не гадать, а узнать все в подробностях, надо было всего лишь найти кого-нибудь ответственного, знающего и умеренно занятого, кого приятно подоставать на ночь глядя. Джон Лич остановил свой выбор на Хлое О’Ринн. Остальное было, как говорится, делом техники. Несмотря на немой укор стрелок часов, уверявших, что время вечерних визитов уже прошло, через пару минут Джон был у двери в комнату Хлои. И из-за этой двери слышались голоса.
Ухмыльнувшись про себя, Лич громко постучал и тут же, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь, просовывая голову в образовавшуюся щель.
– Хлоя, у меня пропал новенький диск с порнухой – ты случайно не видела?
В то время как Джон беззастенчиво нес не менее беззастенчивую чушь, глаза Джона изучали обстановку, с привычной цепкостью подмечая детали. Картинка складывалась презанятная. Темноволосая девушка, с которой беседовала Хлоя, была одной из сбежавших студенток. Кроме того, этих двоих связывало какое-то (наверняка безумно трогательное) общее прошлое – этого невозможно было не заметить. И главное – им явно требовалась помощь. Даже если сами они об этом еще не догадывались.
– Ах, извините, не знал, что у вас тут девичник – привел бы с собой приятеля. Но вы же все равно не будете возражать, если я зайду? – вряд ли Джона действительно интересовал ответ, потому что эту фразу он произносил, уже перешагнув через порог и прикрывая за собой дверь.
– Я ненадолго, – доверительно сообщил Лич, но это утверждение также вызывало определенные сомнения, учитывая, что при этом он довольно бесцеремонно устроился прямо на кровати Хлои, с видимым удовольствием воспользовавшись возможностью вытянуть ноги. – Вообще-то, я только собирался спросить, все ли цыплята благополучно добрались до курятника, но раз уж все так удачно складывается, Хлоя, может быть, ты познакомишь меня со своей …сестрой? На самом деле, мы с ней уже виделись, но не были представлены друг другу официально, а это, знаешь ли, так неловко!
Завершил свою тираду Джон громким шепотом, не преминув при этом скорчить утрированную гримасу, которая, говоря по чести, имела мало общего с обычными проявлениями неловкости.

+1

10

- Да куда же я теперь денусь, глупая, - тихо сказала Хлоя темной макушке, которая внезапно оказалась у ее щеки.  От макушки веяло странным теплом. Хлоя вдруг поняла, какая Патриция все еще маленькая – хоть и выше ее самой, хоть и говорит по-взрослому, а все равно… Девочка. Ребенок. 
Неизвестно, к чему бы привели эти объятья – вероятно, далее сестры начали бы исступленно просить прощения за все мыслимые и немыслимые грехи, и, наверное, разрыдались бы друг у друга на плече, поклявшись никогда больше не бросать друг друга, если бы идиллия не была нарушена настойчивым стуком, а потом из-за двери не высунулась бы голова Джона Лича.
– Хлоя, у меня пропал новенький диск с порнухой – ты случайно не видела?
- Нет, не видела, - холодно отрезала Хлоя, не желая вступать в дебаты. В присутствии этого мистера она теряла самообладание – а это случалось с ней не часто, и должно было бы случаться, по правде говоря, еще реже – а ей вовсе не хотелось терять его при Патриции. Подумать только – пять минут назад Хлоя раздумывала о самом возвышенном и благородном, что было в ее душе, а сейчас ее волнуют такие земные и мелкие, в общем-то, вещи, как авторитет.
Поэтому Хлоя прикусила язык и молча ждала, пока поток красноречия Джона иссякнет. Сначала он поинтересовался, можно ли войти и что-то на счет приятеля. Хлоя была готова вспыхнуть, но смолчала. Потом что-то про кур (при чем тут куры?!), и в конце концов возжелал быть представленным Патриции. В добавок ко всему он бесцеремонно прошествовал в комнату и уселся на кровати. Хлоя, привыкшая к подобным выходкам, только отстраненно поразилась наглости Джона.
Она вздохнула и открыла рот, чтобы выпроводить незваного гостя куда подальше, как вдруг до нее дошел смысл последних сказанных им слов. Хлоя бросила настороженный взгляд сначала на Джона, потом на Пат, потом опять на Джона.
Если Пат поймет, что перед ней человек, которого она видела в восьмом отделе и который, возможно, лично занимался ею, – ее и без того зыбкое представление о месте, в которое она попала, рухнет в два счета, а Хлоя ведь так надеялась, что ей еще удастся реабилитировать Ящеров в глазах кузины. Она бы сообщила об этом Джону мысленно вместе с советом убраться во избежание проблем с бегством одной из новеньких – но тот наверняка лишил ее этой возможности.
Поэтому Хлоя глубоко вздохнула и осторожно сказала, стараясь не быть суетливой:
- Ну что ж… Пат, это мистер Джон Лич, он… - Хлоя окинула Джона сердитым взглядом. – Он дает у нас уроки хороших манер. Иногда. Джон, это моя кузина Патриция. И, может, тебе стоит поискать диск в гостиной?
Она натянуто улыбнулась и сделала ударение на последние слова, всем сердцем желая, чтобы Джону взбрело что-нибудь в голову, или он вдруг решил воспользоваться ее советом, хотя и прекрасно понимала, что надежды на это чудовищно мало.

+2

11

Патриция и Хлоя отпустили друг друга ровно за секунду до того, как раздался стук в дверь.
Интересно, у них тут принято после полуночи расхаживать по соседским комнатам и устраивать веселые пьянки?
Судя по всему, обычай такой действительно был - по крайней мере, Хлоя не удивилась, когда на пороге возник некий мистер, который нес всякую веселую ерунду про диски с порнухой, девичники и цыплят. Мистер доверительно сообщил, что он "ненадолго", но что-то подсказывало Пат, что данное слово подразумевало под собой "на всю ночь и ещё немножечко".
Мистера, Пат, конечно узнала. Пожаловаться на плохую память на лица она не могла - этого человека она определенно видела в "Око" во время её, слава богу, недолгого пребывания там. Впрочем, бросаться с кулаками и обвинениями на него она не считала нужным. Судя по тому, что она уже знала об Око и Ящерах, здесь велась такая серьезная политическая игра, что появление двойных и даже тройных агентов было обычным делом. Разбираться, на кого именно работает данный Мистер, Пат не собиралась. Во-первых, это не её дело. Во-вторых, подозрений у неё этот Мистер не вызывал, а её первое впечатление о людях редко бывало ошибочным.
Хлоя с заметным неудовольствием представила их друг другу, "прозрачно" намекая, что Мистеру Джону Личу неплохо было бы покинуть помещение. Впрочем, на Мистера Лича подобное явно не действовало - он в самой естественной и непринужденной манере разлегся на кровати Хлои, вытянув ноги и откинувшись на подушки. Пат не смогла удержаться, чтобы не улыбнуться - ситуация действительно складывалась забавная.
– Он дает у нас уроки хороших манер. Иногда.
– Не слишком успешно, я полагаю?- добавила Патриция, устраиваясь поудобнее на стуле, ибо разговор обещал затянуться до утра,- Патриция Новак. Впрочем, вам это наверняка известно. Я видела вас. Какие ещё уроки вы даете, в свободное время?

+1

12

Хлоя нервничала, и у нее были на то причины. Патриция тоже нервничала, но, на вскидку, не так сильно. Как ни парадоксально, Джон пришел к выводу, что это нормально: кузина Хлои едва ли могла полностью отдавать себе отчет в том, во что вляпалась – хотя бы потому, что для того, чтобы осмыслить происходящее и свыкнуться с ним, требовалось время, точно так же, как оно требовалось для того, чтобы оправиться от шока – а вот сама мисс О'Ринн-то как раз прекрасно все понимала. И наверняка чувствовала ответственность за младшую (пусть и двоюродную) сестру. Еще, пожалуй, и комплекс вины успела в себе развить за последние пару часов, с нее станется.
– Он дает у нас уроки хороших манер. Иногда.
Джон расплылся в улыбке.

Есть женщины, которые совершенно очаровательно злятся. Хлоя однозначно входила в их число – а Личем она была недовольна частенько, что неудивительно, учитывая его «образцовое» поведение.
А еще Хлоя хотела, чтобы Джон отсюда убрался. Вся сложность заключалась в том, что этого не хотел сам Джон, а редко когда находилась такая сила, которая могла бы заставить его делать то, чего ему делать не хотелось. Короче говоря, Лич даже не шелохнулся и продолжил как ни в чем не бывало возлежать на кровати Хлои. И никакой, заметьте, романтики!
– Я внезапно вспомнил, что дал этот диск МакЛорену напрокат, так что искать его бесполезно, – отмахнулся Джон от прозрачного намека Хлои и решил временно оставить ее в покое, переключившись на Патрицию. Теперь, когда он наконец получил возможность увидеть ее в нормальной бытовой обстановке, Новак начинала ему нравиться. По ряду причин.
- Патриция Новак. Впрочем, вам это наверняка известно. Я видела вас. Какие ещё уроки вы даете, в свободное время?
– Уроки выживания, – не моргнув глазом, откликнулся Лич. – Между прочим, пока мы находились на территории 8-го отдела и не могли как следует пообщаться традиционным способом, я немного пообщался с твоими генами и выяснил одну потрясающую вещь, касающуюся твоей способности…
Джон нарочно сделал паузу и несколько раз перевел взгляд с Хлои на Патрицию и обратно. И понял, что им обеим, вообще-то, неоткуда было узнать. Потому что не все способности проявляются так же однозначно, как какой-нибудь банальный пирокинез. Потому что «испытуемым» в 8-ом отделе никто не обязан докладываться о результатах. Наконец, потому, что Ящеры пока не могли успеть провести свое исследование – слишком мало прошло времени. Эврика.
– Пресвятая Дева! Здесь вообще есть кто-нибудь, кроме меня, кто знает, какая у нее способность?! – с наигранным возмущением поинтересовался Джон, обращаясь к потолку, как будто именно там эта самая "Пресвятая Дева" и располагалась.
А потом посмотрел на Хлою. Правда, в течение всего каких-нибудь нескольких долей секунды, но зато не в пример серьезнее, чем обычно. И в тот миг у него даже в мыслях не было блокировать ее способность.
Мимикрия, Хлоя. Эмпатическая мимикрия.

+1

13

Хлоя следила за Патрицией с затаенной улыбкой – все-таки забавное это дело, наблюдать за кем-то, кто первую половину жизни рос на твоих глазах, а всю второю вообще с тобой не виделся. В Пат обнаружились такие качества, как умение вовремя брать себя в руки и вести светские беседы. Надо же, при постороннем мгновенно оживилась, заулыбалась, даже плечи, кажется, расправила. И странное дело – Лича она восприняла на удивление спокойно, гораздо спокойнее, чем сделала бы это Хлоя, и уж точно куда спокойнее, чем Хлоя рассчитывала.
Воистину, нельзя судить всех по себе, глубокомысленно решила Хлоя, но тут заметила, что пауза между Джоновыми остротами затянулась. И пауза, между прочим, имела торжественный характер. Хлоя подумала, что Джон – шут гороховый и любитель дешевых эффектов.
Но на его лице появилось выражение значительности. И по мере обдумывания какой-то гениальной, видимо, мысли, выражение становилось все значительнее. 
– Пресвятая Дева! Здесь вообще есть кто-нибудь, кроме меня, кто знает, какая у нее способность?!
Способность.
Хлое еще не успела прийти в голову эта мысль, она с интересом посмотрела на Джона, забыв о раздражении. 
Она далеко не всегда пользовалась своей способностью. Но Джон – Джон это совершенно другое дело. Твердо зная, что ничего из этого не получится, не имея никакой цели и даже не пытаясь пробить блок, она периодически пробовала залезть ему в голову – просто так. Без интереса. А сейчас…. Ощущение было примерно как у бегуна, который твердо знает, что впереди находится препятствие и уже готовится к столкновению, но вдруг оказывается, что дорога перед ним совершенно свободна…
Что?!
Хлоя застыла на месте.
Мимикрия – способность настолько же редкая, настолько сильная, вернее даже сказать, неограниченная по силе… Потому что все виды способностей еще не изучены, а для обладателя мимикрии, пожалуй, угрозу может представлять только собственная глупость.
Патриция не была глупа, но она была молода, не вполне понимала, что происходит и была кузиной Хлои.
Хлоя медленно перевела на девушку взгляд. Нахмурилась. Между бровями появилась глубокая складка.
- Пат, попробуй одну вещь… Подумай сейчас о мистере Личе. Я в это время попробую проникнуть в твои мысли, а ты должна мне помешать.
Вообще-то Джон Лич совершенно не мог здесь ошибиться. При всех его недостатках – он точно не мог ошибиться. Но все-таки…

+2

14

Чейз уже хвастался тем, как быстро зажили все его царапины и следы от уколов; Серена перемещала книги из одного угла в другой, радуясь, как ребенок, а Наоми три раза на бис устраивала грозу, наверняка вводя в панику лондонское метеобюро. Патриция же забито сидела в углу, производя впечатление ребенка, у которого отняли конфетку, или же аутиста, которого забыли в Диснейленде. Пара особо заботливых Ящеров предлагали ей по очереди чай, кофе или чего покрепче. Новак отказывалась, и Ящеры, понимающе кивая, ретировались, благо, не заводить душещипательные беседы и не приставать с тоном воспитательницы детского сада "а что умеешь ты?" им хватало такта. Мысли Патриции занимала лишь одна мысль - "теперь мы все чертовы фрики". Каким именно фриком была она, её не волновало.

Лич состроил торжественно-взволнованную рожу и многозначительное посмотрел на Хлою. Хлоя сердито сдвинула брови и многозначительно посмотрела на Лича. Потом эти двое многозначительно уставились на неё. Новак подмывало сбежать.

Патриция хотела сказать, что и читать-то особо будет нечего, ибо она устала и не думается ей сегодня, но Хлоя выглядела так грозно и серьезно, что она решила не рисковать. Новак немного нервно улыбнулась Личу - она считала ситуацию несколько комичной, а просьбу бессмысленной, и в Джоне пыталась найти союзника. Но тот, несмотря на всё свое напускное шутовство и балагурство, выглядел не менее серьезным, сосредоточенным и заинтересованным, чем Хлоя.
И тут Патриция начала волноваться. А что, если у неё какая-то страшная способность? Что, если она прикосновениями убивает людей? Или нет, мыслями? Подумает о человеке - а тому плохо становиться. Новак внимательно уставилась на Лича - нет, вроде не бледнеет, не краснеет и не зеленеет, в обморок не падает. Что тогда? Что такого волнующего и опасного одновременно могли таить её гены, и почему она не могла быть как все - веселить окружающих, кидаясь в них подушками силой мысли?

+2

15

Хлоя, конечно, не подвергала его невысказанные слова сомнению, но удержаться от проверки все равно не могла. В этом Джон, не имевший привычки верить чему-либо на слово и полагавший сомнение исходным посылом на пути к истине, ее понимал. Поэтому он и позволил Хлое заняться удовлетворением своего любопытства и избавлением от лишних неясностей и даже на время умолк, предоставляя обеим кузинам относительную свободу действий.

Терпения Личу хватило примерно на минуту. По сосредоточенному лицу Хлои сложно было что-то понять, но Джон-то уже не испытывал сомнений относительно способности Патриции. Тесты не дают сбоев. Особенно многократно повторенные тесты.
А взгляд "испытуемой", между тем, стал слегка обеспокоенным. Должно быть, она чувствовала себя неуютно – и неудивительно: ей-то они ничего не сказали.
Дальнейший ход мыслей Джона Лича остался для нас покрытым пеленой тумана, однако по истечении минуты молчания означенный субъект с чувством потянулся и повернул голову к зам.главы Ящеров.

– Брось, Хлоя, если за минуту не вышло, то уже не получится. – Джон сделал вынужденную паузу, затраченную на то, чтобы взбить подушку Хлои и поудобнее устроить ее у себя за спиной. Удобнее для себя, а не для подушки, само собой.

– Страшно, правда? – это уже было сказано в адрес Патриции. – Я бы тоже испугался, проявись у меня способность к эмпатической мимикрии!
Можете считать это актом милосердия.
– Будешь думать о Хлое – сама не заметишь, как влезешь кому-нибудь в голову. Подумаешь о ком-нибудь с талантом к пирокинезу – рискуешь спалить шторы. И это в лучшем случае, – любезно пояснил Лич. – Совершенно потрясающий талант, который требует идеального контроля над собственным сознанием всегда и в любой ситуации. Что в принципе недостижимо. Поздравляю. Уже можно начинать бояться.

Нет, на самом деле Джон вовсе не стремился запугать Патрицию. Он просто считал, что ей следует сразу узнать об обратной стороне медали ее генетического дара. Потому что любое "потом" в таких случаях может наступить слишком поздно.

Отредактировано John Leach (2010-09-11 23:22:57)

+1

16

Для того, чтобы залезть в чужие мысли, Хлое вовсе не надо было особенно сосредотачиваться, смотреть в глаза «объекту» и напрягаться. Вообще, ощущение чтение мыслей было схоже со слухом – с той только разницей, что эти «уши» всегда можно наглухо заткнуть.
Но – для себя ли, для Патриции, - Хлоя соблюла давно забытый ритуал: сделала сосредоточенное лицо, чуть прищурила глаза.
Пат нервничала, ерзала и, наверное, не очень-то получала удовольствие от происходящего. Это все, что Хлое удалось узнать, посмотрев на нее.
Блок был совершенно неожиданной силы.

Хлоя, исполненная человеколюбия и по мере сил проявляющая доброту ко всему живому, хотела было объяснить все в смягчающей форме – так, мол, и так, способность, конечно, ничего себе, но ты попала в правильное место – здесь все покажут, всему научат.
И совершенно нечего бояться.
-...Уже можно начинать бояться, - закончил свое обращение Джон.
- Джон… Мистер Лич преувеличивает, - немедленно заявила Хлоя и собралась продолжить – «теоретически, на подчинение этой способности уйдет больше усилий, но в принципе она ничем не отличается от любой другой – овладев ею однажды, ты будешь интуитивно чувствовать, когда…»
Патриция выглядела уставшей, несчастной и запуганной. Вряд ли ей удастся разжевать эту информацию сейчас, не говоря уже о том, чтобы проглотить.
Вряд ли она хочет что-то знать.
Хлоя поставила себя на место кузины. Скорее всего, ей хотелось бы двух вещей – спать и чтобы Джон замолчал. Вернее, последнего все-таки желала сама Хлоя.
- Пат, я думаю, тебе нужно пойти спать. - веско сказала Хлоя, поднимаясь и давая таким образом понять, что вечеринка подходит к концу. – Поговорим, когда… в общем, когда будешь готова.
А вас, мистер Лич, я попрошу остаться. Вас еще ожидает небольшая порция люлей.

выкручивайтесь, в общем, как хотите. 8-)  Я подумала, что добросердечная Хлоя не могла позволить любимой кузине чувствовать себя так неуютно, но, Пат, если придумаешь способ продолжить это - флаг тебе в руки!

+1


Вы здесь » S A R G A S » Архив эпизодов. » I'll never be the same if we ever meet again;


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно