Последние несколько дней выдались напряженными. Террористы в Оксфорде, потом этот взрыв, всплеск массовой истерии, волна стресса среди заложников – и, как следствие, активация гена сразу у доброго десятка студентов. И, как еще одно следствие, много работы для 8-го отдела. Но как бы там ни было, никакая сила не смогла бы заставить Джона Лича задержаться на службе на всю ночь, в то время как ему самому хотелось отдохнуть и пропустить стаканчик виски в баре. «Рептилия» была самым подходящим для этого местечком. Джон отлично помнил, как заглянул сюда в первый раз – случайно проезжал мимо на мотоцикле, и вывеска с красноречивым названием будто нарочно бросилась в глаза. Ящер, посещающий Рептилию – это показалось ему неплохой шуткой, поэтому он решил зайти – и с тех пор заглядывал сюда неоднократно.

Сегодня здесь все было, как обычно: громкая музыка, приглушенный свет, синеватые клубы дыма… Перешагнув через порог заведения, Джон оглядел помещение и направился к своему любимому месту (по счастью, оно было не занято), заказал двойной виски, закурил.
Человека, сидевшего по правую руку от него, Лич заметил сразу, а узнал, как только подошел поближе: память на лица у Джона всегда была отменная – особенно если эти лица принадлежали таким же, как он. Пролистывание личных дел, хранившихся в 8-ом отделе, тоже давало свои результаты. Правда, имя, хотя и вертелось где-то рядом, все никак не хотело идти на ум, но вот способность… Телепатия? Убеждение? Гипноз, вот оно. Ценный кадр для любой стороны, что ни говори.
Было ли это так важно для Джона в этот вечер? Кто знает.

В любом случае, отхлебнув разок из своего стакана, Лич повернулся к тому, кто сидел рядом с ним.
– Я тебя знаю. Ты работал здесь барменом. Давно.
А потом что-то случилось, и ты исчез. А чуть позже твое досье появилось в архивах Око.
Но напоминать об этом Джон счел излишним и просто спокойно взглянул на своего теперь уже собеседника, по старой доброй привычке блокируя его способность. Можно было бы и подождать (из вежливости), пока он не попытается ее применить, но с ментальными воздействиями шутки плохи, да и вежливость никогда не была основной чертой характера Джона Лича.

- Дэниел Уайт. У Вас хорошая память на лица.
Джон, сигарета которого как раз приближалась к тому, чтобы превратиться в окурок, сделал последнюю затяжку и не отказал себе в удовольствии воспользоваться предложением Дэниела, тут же закурив снова.
– Это профессиональное, – хмыкнул он, пожимая протянутую руку. – Джон Лич.
Говоря по чести, для случайной встречи это было даже слишком хорошо, но совпадения тоже иногда встречаются. Редко, но не невозможно – ведь возможно все.
– Смотрю, ты на память тоже не жалуешься. Я время от времени захаживаю сюда, но не видел тебя здесь уже много лет. Работа бармена наскучила?
С него бы сталось спросить в лоб, что случилось и почему Дэниел вдруг резко пропал отсюда раз и …впрочем, нет, не навсегда – сидел же он тут сейчас. Но это было бы неправильно. Тем более что, сопоставив факты, которых у Джона было вполне достаточно, можно было сделать нехитрый вывод о том, что здесь, в «Рептилии» произошло нечто, для мистера Уайта неприятное – нечто, активировавшее в его организме ген мутации… Ничего хорошего в таких воспоминаниях обычно не было. Ни у кого. Да и не могло быть. Мутантами от хорошей жизни не становятся.

Джон неторопливо отхлебнул еще виски и поставил стакан обратно на барную стойку. Плававшие в полупрозрачной жидкости кубики льда с тихим звоном коснулись стекла. Лич еще несколько секунд посидел молча, наслаждаясь ощущениями в собственном теле, и в особенности той неизмеримо приятной иллюзией абсолютного покоя, которая ненадолго наступает где-то между вторым и третьим глотком.
– …или «Рептилия» вконец опостылела? – как ни в чем не бывало завершил свой вопрос Джон. Как будто и не было этой паузы длиной в добрую минуту, потраченную на очередную затяжку, глоток виски и мгновения мирного молчания. – В любом случае, могу тебя понять: паршивое местечко!
Откуда при этом у него на губах взялась двусмысленная ухмылка, и почему сам он периодически с удовольствием наведывается в это «паршивое местечко», Джон уточнять не стал, хотя в случае прямого вопроса готов был дать соответствующий ответ. Выкладывать все и сразу было элементарно не в его правилах. К тому же, параллельно этому разговору между ним и Дэниелом происходило нечто, пожалуй, более важное и занятное, чем обычный обмен фразами. Джон по опыту знал, что люди, наделенные ментальными способностями, в девяноста девяти случаях из ста пытаются осторожно применить их при беседе с незнакомцами, даже без особой надобности – сначала из любопытства, потом для того, чтобы быть в тонусе, а в конце концов – в силу привычки. Это значило, что Дэниел тоже должен был рано или поздно попробовать его прощупать – и потерпеть неудачу. Может быть, в первый раз в жизни. И в этом Джон видел свой шанс.

Джон ждал вопроса о своем роде деятельности, но его не последовало. Как предполагал Лич, не потому, что Дэниела это не заинтересовало, а потому, что это вызвало слишком большой интерес, чтобы спрашивать напрямую. По всей видимости, Уайт тоже был не прочь немного поиграть словами и подергать мышку (а точнее, ящерку) за хвост. Только кто из них при этом в действительности выступал в роли кошки, пока еще было не вполне очевидно. Джон улыбнулся.
«Были причины». Ну разумеется. У всех свои причины. А «много значить» это место могло как в хорошем, так и в не лучшем смысле. Или в обоих сразу. Так бывает, когда плохие воспоминания наслаиваются на хорошие и постепенно смешиваются с ними, составляя едкий коктейль, который подавишься, но выпьешь. Потому что если обычный коктейль можно отставить в сторону, то от собственных мыслей никуда не денешься и на дальнюю полку чердака их не задвинешь. Джону это ощущение было известно не понаслышке – впрочем, как и преобладающему большинству ему подобных.
- А зачем Вы сюда ходите, мистер Лич?
– Название приглянулось, – не таясь, усмехнулся Джон и доверительно добавил. – Люблю ящерок.
Дэниел теперь прямо повернулся к Личу и спокойно и уверенно смотрел ему в глаза. Его дорогой костюм выглядел слишком броско для дешевого бара, но Джон этого будто бы не замечал. Сидевший перед ним человек занимал его куда больше, чем обертка, в которую он был завернут. Не каждый день попадаются мутанты со способностью к гипнозу.
Лич встретил взгляд Уайта, просто и уверенно, и в течение нескольких секунд продолжал смотреть ему в глаза – до тех пор, пока не выискал в темной глубине смутную тень – может быть, недоверия, а возможно, интереса.
– Что, не выходит? – сочувственно осведомился Джон, ни секунды не сомневаясь в том, что Дэн правильно поймет, о чем речь. – Не расстраивайся, такое бывает. И не только с тобой. Неприятно, конечно, зато отлично помогает вспомнить, каково это – быть самым что ни на есть обыкновенным человеком.
Лишь бы только он теперь не испугался, не то наделает глупостей.
Некоторые пугались. Особенно когда понимали, что их способность не действует не только на Лича – не действует вообще. Джон надеялся, что Уайт все же не бросится на него с кулаками, но… Сделав очередной глоток, он отставил стакан чуть дальше, чем в прошлый раз. Мало ли.

Уайт рассмеялся. Строго говоря, ничего веселого в «Рептилии» пока не происходило, но для разрядки обстановки это было как раз то, что нужно. Смех вообще часто спасает, порой в самых непредсказуемых ситуациях.
- Я угощаю, – сообщил Дэниел, заказав еще два виски и придвинув один из стаканов к Джону.
– Черт возьми, парень, ты с каждой минутой нравишься мне все больше! – с удовольствием констатировал Лич, салютуя Уайту бокалом, и с не меньшим удовольствием выпил за предложенный тост.
- Интересно, почему десять лет назад этот же виски не казался таким отвратным на вкус?
Вопрос был задан, казалось бы, в шутку, с каким-то дерзким весельем, однако ответ Джона, напротив, был более чем серьезен:
– Вероятнее всего, потому, что десять лет назад его пил совсем другой Дэниел Уайт. Нельзя войти в одну реку дважды, и точно так же нельзя войти в реку и выбраться из нее сухим. – Он потянулся за новой сигаретой, но вдруг замер на секунду, усмехнувшись одной половиной рта. – Ну, разве что ты не превратился в гидрокинетика.

С каждым новым витком разговор становился все содержательнее, и Джон уже чувствовал, как в его собеседнике постепенно разгорается азарт, так хорошо знакомый ему самому, а алкоголь в крови только подливал масла в огонь.
- Блокирование чужих способностей, верно?
– В яблочко! – одобрительно хмыкнул Лич. – Знаешь, тебе еще повезло. Иногда попадаются парни, которые не только тебя «заблокируют», но еще и подчистят твои воспоминания в качестве бесплатного бонуса.
Джон небрежно опустил левый локоть на барную стойку, попутно совершая другое действие, со стороны совершенно неприметное – снимая со своего нового знакомого поставленный несколькими минутами ранее блок. Однако Дэну он об этом сказать по какой-то причине забыл.
А тот, между тем, признался, что не может почувствовать себя обычным человеком, и намекнул, что дело тут даже не в гипнозе, или не совсем в нем. Занятно. Что тогда? Уайт задал вопрос первым.
- Ну рассказывайте, мистер Лич, чем же Вы занимаетесь, кроме того, что любите ящериц? Пара моих карт уже Вам явно открыта прямо на флопе.
– Ты игрок? – Джон выразительно приподнял бровь. – Хлоя будет в восторге.
Несмотря на то, что день выдался тяжелым, усталости словно и не бывало: Джон ощутил почти физическую потребность немного поразвлечься. А тут такая шикарная возможность совместить приятное с полезным!
– Я сказал, что люблю ящериц? Вот дьявол, проболтался! – преспокойно заметил Лич. – Впрочем, я действительно их люблю. Препарировать.
Правда всегда звучит так жутко, если подать ее в форме жестокой шутки.
– А что любишь ты?

Отредактировано John Leach (2010-08-18 16:37:39)

- Никогда не встречался с подобными.
Лич чуть насмешливо взглянул на него.
– Уверен? Откуда тебе знать это точно, если твои воспоминания о той встрече могут быть подчищены?
Этим Джон пытался сказать, в сущности, одно: в этом мире не осталось места для однозначности абсолюта. Та правда, которую знаешь и в которую веришь ты, необязательно единственная. Мир стал сложнее, чем был когда-то.

В целом же, пока все было вполне невинно. Дэн показал пару фокусов с бутылкой, продемонстрировав отличную координацию движений и моторику мышц.
– Ловко!
Джон, хотя и имел вид расслабленно-отдыхающий, внимательно подмечал в своем визави все новые особенности, стараясь, во-первых, не упустить что-нибудь существенное, а во-вторых, составить о его личности как можно более полное представление, собрав вместе все части этой хитроумной мозаики.
Держу пари, что твои таланты не ограничиваются умением жонглировать бутылкой, Дэниел Уайт!
Лич задумчиво повертел свой стакан кончиками пальцев, не отрывая его донышка от барной стойки, но вместо очередной пары глотков сделал новую затяжку. Если планы Дэна соответствовали масштабам бутылки, уйти из «Рептилии» им предстояло не только нескоро, но еще и в изрядном подпитии. Здесь были свои плюсы и свои минусы. Минусы состояли в отсутствии возможности сесть за руль и в похмелье наутро. Плюсы же… Плюсы пока оставались туманны, но в случае удачи они с лихвой покрывали все минусы. И Джон сделал еще несколько глотков.
– Хлоя – это такая надоедливая рыжая особа, которая постоянно стремится влезть не только в чужие дела, но и в чужие головы, – небрежно пояснил он, моментально уходя в сторону от этой темы и переключаясь на другой вопрос Дэниела:
– Какого рода конкретики ты ждешь? Хочешь, чтобы я сказал тебе, что ставлю опыты над такими, как мы? Или даю бесплатные уроки выживания нам подобным? А может, что я, напротив, отлавливаю беглецов, рискнувших попытаться скрыться от 8-го отдела?
Джон не улыбался, но в его глазах плескалось веселье. Правду можно подать множеством различных способов, и от этого она не перестанет быть правдой. Лишь бы нашелся достаточно сообразительный собеседник, чтобы вычленить суть из шелухи слов.
- Я тут подумал... А не близнецы ли Вы по знаку зодиака?
Лич усмехнулся. Ишь чего захотел! Прямого ответа?
– Вообще-то, я скорпион, так что будь поосторожнее в своих предположениях.
Однако что бы ни говорил Джон, озвучивал он лишь малую часть своих мыслей. Например, он не сказал, что приятно удивлен логике Дэна, позволившей ему сделать такое смелое предположение, несмотря на уровень алкоголя в крови. Точно так же, как не сказал о том, что ему нравилась разочарованность Уайта в его жизни и отсутствие в ней каких-либо ценностей, за которые можно было бы зацепиться.
Последнее было сейчас очень кстати, вот только… Прежде чем сделать следующий шаг, необходимо было убедиться, действительно ли Дэниелу нечего терять, или он лишь думает, что это так, и вот по этому вопросу Джон пока еще ничего не мог утверждать с уверенностью.
– Почему ты не захотел сотрудничать с Око, когда тебе это предлагали?
А предлагали они наверняка. Не могли не предлагать.

- В таком случае в Нашем Мире нельзя доверять никому и ничему. Даже самому себе.
В процессе оценивания данного высказывания Джон сделал неопределенный жест рукой и, наконец, кивнул.
– Не худшая позиция, если хочешь дожить до старости. Правда, есть риск заработать паранойю, но это уж твое личное дело, как расставлять приоритеты.
К чему он это сказал? Да так, к слову. Потому что даже шпион может захмелеть от алкоголя, а в обычном разговоре нет ничего дурного. Главное следить за тем, что именно ты говоришь.
Впрочем, Лич был не единственным за этой барной стойкой, кому хмель ударил в голову. Уайт тоже стал держаться заметно расслабленнее и раскрепощеннее. Может быть, почувствовал, что блока больше нет. А может быть, элементарно перебрал с виски. Впрочем, тут необходимо сделать оговорку: «перебрал» в личной системе координат Джона Лича означало не «напился до поросячьего визга», а всего лишь «ослабил контроль над ситуацией, предоставив всему течь своим чередом». Но иногда и этого было достаточно, чтобы угодить в эпичную историю с непредсказуемым финалом.
Так или иначе, Дэниел пропустил или предпочел пропустить почти напрямую брошенное Джоном предупреждение, или, точнее сказать, призыв к осторожности в формулировках, и задал новый наводящий вопрос:
- А раздвоением личности никогда не страдали?
– И даже не наслаждался. Я что, похож на психа?! – нарочито громко возмутился Лич и тут же скорчил рожу подебильнее: глаза в кучку, рот неестественно изогнут, язык свешен набок.
Уже после этого, вернув лицу нормальное выражение, он залпом допил свой виски, плескавшийся на дне стакана, и наклонился чуть ближе к Дэну.
– Послушай, парень, в этой викторине за правильный ответ призов не дают.
Затем Джон снова откинулся назад и принял вальяжно-небрежную позу, не преминув при этом незаметно скользнуть взглядом по посетителям «Рептилии». Одно-два знакомых лица; все остальные – темные лошадки.

А Дэниел Уайт, как оказалось, не стал сотрудничать с Око только потому, что ему это было неинтересно. Скучно. Дорогой костюм говорил в пользу того, что он мог себе это позволить. Странно только, что вообще захотел. Обычно от скуки люди ввязываются в самые немыслимые авантюры, а не избегают их… Видимо, в случае Дэна все было не так просто.
– И тут же возникает вопрос: а зачем? Зачем мне интересоваться и заниматься тем, что мне ничуть неинтересно и совсем не занимает?
– А зачем тебе сидеть и напиваться с подозрительным незнакомцем в дешевом баре? – ответил Лич вопросом на вопрос и выдержал паузу.
– Возможно, ты думаешь, что тебя давно оставили в покое, однако если тебе не интересно Око, это еще не означает, что ты не интересен ему. Твоя способность может быть очень ценной… и не только для них. Поэтому стоит одному человеку предположить, что ты симпатизируешь противоположной стороне, и твоя спокойная размеренная жизнь превратится в полнейший хаос. Это я так, обрисовываю радужные перспективы.
И очень может быть, что этим разговором я оказал тебе медвежью услугу, но… ты же хотел немного развлечься, не так ли?
– А вообще, ты счастливый человек, Дэниел. Ты можешь выбирать.
Пока еще можешь.

Время в «Рептилии» словно бы застыло, сказав внешнему миру подождать, остались только «здесь» и «сейчас», как будто центр Вселенной переместился в точку пространства между Уайтом и Личем, а все остальное ненадолго перестало существовать.
- Это я уже понял, Джон. А за что же дают призы в Вашей игре?
– Это не совсем правильный вопрос, Дэниел. В этой игре вообще не дают призов. В лучшем случае, ты остаешься жив. И иногда получаешь то, что хочешь. Если повезет.
И это было чистой правдой. Впрочем, Лич всегда предпочитал говорить только правду: на ней нельзя поймать.
- Поверь мне, на мой вкус это интереснее сотрудничества с Око.
Лич улыбнулся.
– А если я работаю на Око и сейчас занимаюсь твоей вербовкой?
Пожалуй, этих «если» было слишком много. Если задуматься, за этот вечер Джон чаще задавал вопросы, чем отвечал на них, постоянно подталкивая Дэна к краю лезвия, по которому они оба сейчас ходили, выбивая твердую почву из-под ног, сея все больше и больше сомнений и потихоньку расшатывая мир привычных представлений Уайта, пробивая воздвигнутый им самим же барьер из скуки, сплина и равнодушия.
- Выбирать? Выбирать из чего, Джон?
– Ты можешь играть за белых или за черных. Или за себя. Или совсем отказаться от игры и уйти. Абсолютное большинство нам подобных не может похвастаться такой свободой.
Хотя на самом деле свобода – всего лишь иллюзия. Но это ты, возможно, знаешь и сам.

Дэниел качнул головой, потом снова поднял взгляд. Все краски и звуки вдруг отступили на задний план. Остались только глубокие, темно-карие глаза Уайта, которые, казалось, увеличились в размере и продолжали расти, занимая собой всю перспективу. Лич по-прежнему сидел спокойно и, что называется, не дергаясь. Со стороны и вовсе ничего не должно было быть заметно – так, двое подвыпивших мужиков, решивших поиграть в гляделки.
«Поймал-таки, гаденыш», – с некоторым даже удовольствием подумал Джон.
Это было правильно. Испытал свою способность на другом – дай ему ответить тем же. Если, конечно, вы не заклятые враги и не встретились в драке.
На каком-то понятийном уровне он уловил посыл Дэна: «Все хорошо, ты в безопасности». Джону стало смешно. Очень. Но рассмеяться он уже не мог – все силы уходили на контролирование воли и разума; на движения тела попросту ничего не осталось.
Неплохо!
Лич упирался, сколько мог – не из упрямства, разумеется, а из чистого любопытства, замешанного на практических соображениях: всегда полезно знать, что ты можешь без своей способности. А потом он отпустил.
– Джон Николас Хеллер, доктор медицины, исследователь гена мутации.
Он только пост-фактум осознал, что назвал свое настоящее имя.
Вот чертовщина.
Такая откровенность в планы Джона отнюдь не входила. Мало ли, что еще он мог так сказать (а говорить он, заметим, мог исключительно вслух), и мало ли, кто их при этом мог услышать. В конце концов, наблюдать могли и за Уайтом, и за ним самим.
Собрав волю в кулак, Лич ударил блоком – резко  и без предупреждения, без намека на ту тактичную мягкость и почти ювелирную точность, с которой он плавно и незаметно «выключил» способность Дэниела в первый раз.

Визуальный контакт был разорван. Джон вскинул руку и потер шею у основания затылка. Закурил.
– Далеко пойдешь, – хмыкнул он наконец. Извиняться за грубое выталкивание Дэна из своего сознания Лич, разумеется, не собирался. – Только надо подучиться четче формулировать вопросы. Этот никуда не годился.
Немного тренировок, и блокировать тебя в процессе мне, пожалуй, не удастся. Да тебя с руками оторвут в любом лагере, Дэн. Удивительно, как мы вообще тебя проглядели.
Джон извлек из кармана кожаной куртки мобильник и задумчиво повертел его в руках.

Пока Дэн приходил в себя после сеанса нестандартного ментального взаимодействия, Джон набрал на мобильнике короткий номер. Музыка в баре играла громковато, но Лич нарочно остался внутри, чтобы Дэниел не подумал, будто бы он что-то от него скрывает.
– Фокс, у нас есть кто-нибудь поблизости от «Рептилии»? – Пауза. – Отлично. Пришли его сюда, надо отогнать мой мотоцикл. Не хочу, чтобы его угнали. – Снова пауза. – Дева Мария! Наверное, я не стал бы просить, если бы мог сам! Просто передай ему, и все. Отбой.
Мобильник благополучно вернулся в карман кожаной куртки.
– Кажется, он не любит, когда его будят звонками среди ночи, – доверительно поделился с Дэниелом Лич. – Ничего, переживет.
После этого небольшого отступления Джон все же решил вернуться к теме разговора. Око – Ящеры. Ящеры – Око. Извечная дилемма.
– Мне нравится твоя логика. Но ты понятия не имеешь, насколько настырными могут быть эти ребята, когда захотят. Я знаю, поверь мне.  Разумеется, я имею отношение к Око. Самое непосредственное. Я же сказал, что я исследователь гена. Правда, 8-ой отдел по мне не плачет. Но это только потому, что он плачет от меня. В полном составе рыдает горькими слезами ежедневно с десяти до шести. Вообще-то, рабочий день с девяти до семи, но у меня вечно какие-то проблемы с часами: они то спешат, то опаздывают – совсем от рук отбились!
Да, об этом Джон еще мог рассказать. Строго говоря, он мог рассказать Уайту о многом – теперь уже, как он чувствовал, мог. Единственная сложность состояла в том, чтобы удержаться от прямых и косвенных оценок обеих организаций – на случай, если они сейчас не одни.
– Но, возможно, это еще не все, – добавил Джон после паузы.
Развивать эту мысль уже было опасно. Ну что он, в самом деле, должен был сказать? «А еще я работаю на Ящеров и шпионю для них за Око»? Черта с два.
- Я только начал, меня еще никогда в жизни не останавливали. Как ты это делаешь? Ты можешь это описать?
Лич пожал плечами.
– Моя способность впервые проявилась больше двадцати пяти лет назад, и тогда я с перепугу «заглушил» всех в радиусе двадцати метров. Потом я долго учился. Поначалу блокирование происходило непроизвольно, и мне приходилось прикладывать усилия, чтобы снимать блок, а не ставить его. Со временем я сумел преобразовать этот процесс в противоположный и избирательно «выключать» тех, кого мне удобно и когда удобно. Это вопрос практики и упражнений. Ты еще не в полной мере овладел своей способностью. Ты можешь больше. И скажу тебе кое-что еще: теоретически, любой блок можно пробить.
Правда, практически все оказывается намного сложнее, и далеко не у каждого может получиться, но чем черт не шутит. Скажи человеку, что что-то невозможно, и, наткнувшись на первую преграду, он бросит и сдастся. Помоги тому же человеку поверить, что ничего невозможного нет, и он еще удивит тебя, раздвинув грани реальности.

В очередной раз взглянув на Дэниела, Лич обнаружил, что взор у того будто слегка затуманен и подернулся поволокой. Ну, все ясно: перебор с дешевым алкоголем и последствия двустороннего ментального манипулирования. Наверное, он сам сейчас выглядел не лучше. В таком виде только к Ящерам и ехать. Прямо среди ночи. А куда еще – не в 8-ой же отдел?! Хотя разница, пожалуй, невелика: в одном случае их встретит разгневанная Хлоя, в другом – разъяренная Форбс. Но встретит обязательно. Главное, не забыть позвонить и разбудить. А потом можно мирно дремать под крики, обвинения и прочая, прочая, и не думать о том, что дальше делать с Уайтом и идти ли завтра на работу, потому что одна из примерно десятка Самых Ответственных Женщин в Мире сама со всем разберется в лучшем виде…
Стоп, мистер Лич. Вторая бутылка вам явно ни к чему.

Чего Джон совершенно не мог понять, так это с чего он вдруг решил, что Дэниел непременно поедет с ним туда, куда он его потащит. Разве что они действительно разопьют вторую бутылку Джека – и тогда Уайту, скорее всего, даже в голову не придет спорить с Джоном. Вот только и сам Джон уже не вспомнит, к кому он собирался отвести в гости своего нечаянного собутыльника. Замкнутый круг.
- Мое сочувствие 8 отделу! Интересно там?
Лич не сдержал улыбки, в которой явственно читалось ехидство.
– Безумно интересно! Особенно если ты старый маньяк, которого хлебом не корми, дай потыкать в кого-нибудь шприцом.
К ним подошел бармен, возмущенный беспардонным хищением бутылки, но Дэн встретился с ним взглядом, и парень резко передумал что-либо замечать. Джон удовлетворенно хмыкнул.
– Удобно, что ни говори. Только смотри не переусердствуй, а то люди вокруг начнут замечать неладное, и тогда тебе придется загипнотизировать их всех.
Наполненный стакан как-то незаметно снова оказался у Лича в руке, и Джон посмотрел на него с некоторым удивлением.
- Джон, ты сказал, что теоретически любой блок можно пробить. А не зависит ли это от силы человеческой личности?
– Тут все сложнее, Дэн, – он покачал головой. – Способности очень разные, и далеко не все из них имеют ментальную природу – а между тем мы с тобой можем с равным успехом воздействовать как на медиумов, так и на каких-нибудь пирокинетиков. Воля, безусловно, важна, но это не единственная составляющая успеха. Степень концентрации, уровень владения способностью, опыт – каждый из этих параметров играет значительную роль. Бывают, впрочем, и другие, вроде срабатывания инстинктов или фактора неожиданности. Любое постороннее вмешательство может оказаться решающим… Но в чем-то ты прав. В конечном итоге, высшего мастерства достигают сильные духом. Просто потому, что они обычно живут дольше.
Так же, как и Дэниел, Джон имел возможность пронаблюдать за небольшой жанровой сценкой в исполнении перебравшего посетителя «Рептилии».
– Пьяный дурак, – констатировал Лич, снова поворачиваясь к Уайту. – Как видишь, любители зеленого змия приманиваются на это название ничуть не хуже самих ящерок.
Он оценивающе взглянул на Дэниела, пытаясь понять, пришло ли уже время утолить свое любопытство.
– Однако ты не относишься ни к тем, ни к другим. Сколько ты уже сюда не заглядывал – лет десять?